Меркулов достал фотографию из альбома, чтобы разглядеть поближе.

– С ума сойти, какая красивая пара! – восхитился он. – И мама твоя в этом платье… Глаз не оторвать! Грузинская княжна! Не удивлюсь, если платье передаётся в роду как реликвия…

– Нет, – заулыбалась Лея. – Платье шилось в Самаре. И с ним связана прелюбопытнейшая история…

* * *

Салон модельера Елены Илецкой пустовал. Сама хозяйка с новой коллекцией и девчонками-моделями ещё вчера отбыла в столицу на наделю высокой моды, оставив ключи дочкам своей старинной подруги. И сейчас в салоне хозяйничали Валерия и Олеся.

Отшитое по Лериным эскизам свадебное платье Дарико висело на вешалке. Опаздывая на самолёт, Илецкая попросила девочек зайти и примерить платье без неё. Вкусу Валерии Байер она доверяла. И сейчас все трое молча сидели и благоговейно пялились на шедевр. Роскошное, строго-элегантное, расшитое серебром, с двойными гипюровыми рукавами платье передавало всю прелесть национального грузинского костюма!

Первой отошла и заговорила Дарико:

– Лер! Оно лучше, чем мы придумали… Видела бы сейчас моя бабушка!

Валерия деловито подсела поближе и рассматривала узоры из серебра. Олеся радовалась как ребёнок:

–Что коллекция?! Надо было его в Москву везти! Жених-то оценит?

Дарико вспыхнула румянцем, вспоминая жаркие Сашкины глаза.

– Я думаю, да…

– Хм! – удовлетворённо хмыкнула Лера. – Да, Наумов в обмороке будет лежать, равно как и остальные мужики! Давай надевай!

Дарико осторожно надела платье. Вздох разочарования вырвался у всех троих: платье, увы, висело, а не облегало её фигурку. Сестры Назаровы переглянулись: "Откармливать. Причём, срочно!"

За последние две недели Дарико и правда сильно похудела. Переживала за Сашу. Его не выпускали из больницы врачи: рёбра и рука срастались хорошо – подводила нога! А у Наумова было столько дел! Был бы рядом Дэн!.. Но его в приказном порядке отправили от консерватории на прослушивание в Москву, а оттуда планировали от России послать на международный конкурс на выбор: в Будапешт или Тбилиси.

Единственный выход – пригласить в палату нотариуса и написать доверенность на право подписи и ведения Дарико всех Сашкиных дел. Так они и сделали. И теперь Тураве приходилось вести переговоры с поставщиками, клиентами, ездить с отчётами бухгалтерии по налоговым и прочим учреждениям.

Возвращалась к Саше в больницу и падала от усталости к нему на кровать под завистливые взгляды соседей по палате: Наумова давно перевели в общую. И ей было откровенно плевать, что о ней подумают больные или медсёстры.

Она, прижавшись, замирала на его плече и растворялась в нём, Сашке. Ощущала, как его энергия наполняет её, прогоняя усталость. Он брал её ладонь в свою, сплетаясь пальцами. Горестно вздохнув, молча целовал в волосы.

Отдышавшись, можно было ехать домой готовить ужин или дальше по делам. Надо ли говорить, что о еде она за целый день могла и не вспомнить…

– Что, всё настолько плохо?! – упавшим голосом спросила Дарико, пытаясь увидеть себя в зеркале со спины.

– Не переживай. Оно будет смотреться, вернись просто в свой размер! Вот смотри на Олесю! Вы с ней одного роста. Её фигура – прямо как твоя зимой, очень похожи. Давай она померяет, а ты посмотришь со стороны.

Девушки скрылись в примерочной. Вернулись быстро. Олеська пританцовывала.

– Моё свадебное платье гораздо проще было… – любовалась она своим отражением.

Платье удивительно подчёркивало её фигуру.

– Моё тоже, – вздохнула Лера, вспоминая взятое напрокат платье, а также белые джинсы и белую куртку на пикнике.

Дарико уже улыбалась, заправляя волосы Олеси под фату.