Пришлось письменно уведомить Сашину работу об увольнении и попросить по востребованию выслать трудовую книжку. Конечно все крайне удивились происходящему, ведь Саша был очень перспективный сотрудник. Но сошлись во мнении, что Саша убит горем по брату, а учитывая близость близнецов друг другу, пытался покончить с собой и после неудачной попытки, уехал в Сибирь залечивать раны, оставив жену и детей на попечении матери. С этого момента я стал Александр Богданов.

В аэропорту города Улан-Удэ меня встретил друг Михаила Сергеевича Василий Аркадьевич. Очень яркая личность. Типичная внешность геолога. Густая и темная, в цвет волос борода, добрые с прищуром глаза, удобная цвета хаки одежда, весь образ составлял картинку первооткрывателя неизвестных сибирских земель из советских кинофильмов. Я долго не мог понять, где я мог видеть этого человека. Только спустя некоторое время понял, что он очень похож на доктора из фильма «Два капитана», который учил Саню выговаривать звуки.

Василий Аркадьевич радушно встретил меня, и мы на его внедорожном автомобиле, после вкусного обеда, состоящего из поз, местного национального блюда, поехали в сторону Байкала. По дороге он кратко объяснил мои обязанности, которые состояли в том, чтобы каждый день объезжать определённую территорию тайги, ловить браконьеров, следить за возможными пожарами, в общем все обязанности лесничего инспектора. Изначально мне выделили комнату в доме местной жительницы, которая взяла также хлопоты по моему питанию. А затем обещали дать небольшой домик на окраине деревни, в котором велись ремонтные работы. Меня все устраивало.

По приезду для всех я пошёл на обман, сказав, что меня при рождении назвали Пашей, а когда папа пошёл регистрировать, девушка расслышала вместо "Паша" – "Саша". Так и записала Александр. Менять ничего не стали, но продолжили именовать дома Пашей в честь деда, героя Великой Отечественной. В честь него меня и назвали, но это была лишь маленькая правда в моей странной истории про имя. Выдумка звучала довольно неправдоподобно, но все подумали, что в каждой семье есть свои странности, и, не вникая в подробности, стали называть меня Пашей. Это меня вполне устроило.

Началась моя отшельническая жизнь на лоне природы. Место, где я должен заниматься лесничеством, оказалось сказочно красивым. Величавые сосны, густые кустарники, непроходимая тайга. Этот мир охватывал меня целиком, поглощал своим величием и благородством. Байкал, словно старец, шептал мне каждый вечер мудрые речи и старинные байки. Уже было прохладно. По утрам небольшой морозец пощипывал и дразнил своими хитрыми ухмылками на стекле.

Моя хозяйка, возраста шестидесяти лет, была на половину эвенкийкой, наполовину русской, очень спокойная и особо несговорчивая. Это меня вполне устраивало. Обменявшись общими фразами за завтраком и ужином, каждый разбредался по своим делам. Местного населения я сторонился, и выполнив днем свои объезды по лесу, вечера проводил либо на безлюдных заимках, либо на пустынных берегах Байкала, утопая в угрюмых мыслях. Василий Аркадьевич все время был в разъездах и очень редко заезжал, чтобы оговорить дела и поинтересоваться не нужно ли мне чего.

Именно здесь я почувствовал не только душевное, но и физическое одиночество. Меня уже не окружали толпы пьяных псевдо – друзей и девицы легкого поведения, как это было в ночных клубах, неотесанные солдаты и вечно раздражённое руководство на службе. Я только скучал по маме и мучительно думал о Лене с детьми. Мы созванивались. Мама говорила, что все у них хорошо, но голос дрожал. Я знал, что она переживает и скучает по мне.