Вскоре начальник – высокий черноволосый мужчина в белоснежном халате, позвал их обеих в свой просторный кабинет. Тут же стал их по порядку расспрашивать – кто они, что закончили, попросил имеющиеся у них документы и внимательно изучил их. Сразу дал понять, что пока требуется только один человек – в кондитерский цех. Когда он узнал, что Света с интерната, он недовольно хмыкнул и заговорил:

– У нас тут работала одна молодая девушка из вашего же интерната. Не прошло и недели, как она отличилась – стащила килограмм муки и булку хлеба, затем запрятала в сумку и попыталась все это вынести. Но наша охрана, слава богу, не спит! – громогласно объявил он, насупив свои густые черные брови.

Света густо покраснела и опустила глаза в пол, словно этой воровкой была она. Он добился своей цели – она, несмышленая восемнадцатилетняя девушка стала бессознательно чувствовать себя виноватой в преступлении, которого не совершала. Ее конкурентка торжествующе покосилась на нее.

– Мы, конечно же, ее уволили! – чуть ли не выкрикнул начальник.

Разговор был коротким и не в пользу Светы.

Так, ее более везучая соседка по стулу получила работу. Не потому, что у нее был диплом кулинара, к тому же, с одними тройками, а потому, что у нее были родители и собственный дом. Света вышла из пекарни ни с чем – и оказалась на распутье. Холеное круглое лицо пекарского начальника еще долго преследовало ее во сне в жутких кошмарах, как неизлечимое наваждение, а его пренебрежительный тон, то и дело, помимо ее желания, всплывал в памяти и звенел, как приговор, в ушах. Он был не последним, кто пытался внушить ей, что она – изгой общества. Она не понимала, почему должна была расплачиваться за чужие ошибки и грехи, терпя людское невежество и предрассудки. За всю свою жизнь она не украла ни одной чужой вещи.