– Интересно, он и здесь задержится не больше, чем на неделю? – сказала Наташа, запихивая в рот бутерброд с котлетой.

– Не поняла, о чем ты? – поинтересовалась ее соседка, поправляя чепец на своих рыжих кудрях. Она все время крутилась около Наташи и была ее незаменимой спутницей во всех беседах и сплетнях.

Другие девушки тоже вопросительно уставились на Наташу и ждали разъяснений с ее стороны. Любопытство читалось и на лице слесаря: он всегда молчал и не принимал участия в разговорах, но увлекательные новости и сплетни никогда не пропускал мимо ушей.

Наташа обвела всех загадочным взглядом и, прихлебывая малиновый чай из желтой кружки, тихо заговорила:

– Ну как, вы разве не заметили, что он две недели назад работал в сырьевом цеху? – она сделала паузу, нагнетая и без того возросшее со всех сторон любопытство и продолжила: – А неделю назад я его уже видела в производственном цеху, представляете? – произнесла она с интонацией. – Вам не кажется это странным?

– Действительно! Это более чем странно! – согласились все, включая слесаря, который говорил обычно не более десяти слов за всю смену.

– Интересно, почему наше начальство с ним так нянчится?.. И переводит его из одного цеха в другой? – Наташа продолжала вслух задавать волнующие ее вопросы. – Если у него ничего толком не получается, не проще ли уволить его?

– Да, может, он и не работник вовсе! – предположила Маша, ее рыжеволосая соседка по стулу. – Он, скорее всего, чей-то родственник и просто проходит здесь практику. У нас уже такое было, вспомни…

– Может быть, – задумчиво сказала Наташа.

В дверях столовой нарисовалась Юля. Она сняла чепец с головы – ее белые крашеные волосы были некрасиво примяты в одну сторону, будто солома. Подойдя к буфету, она купила несколько заварных пирожных и присоединилась к своей бригаде. Ей тут же услужливо налили в кружку кипяток и кинули туда пакетик зеленого чая с мелиссой, который она так любила.

– Тебе плохо? – шепотом спросила у Тани рядом сидящая Катя. – Ты выглядишь слишком бледной!

– Нет, мне нормально, – соврала Таня и постаралась придать своему болезненному лицу беспечное и веселое выражение. Ей не хотелось в первый же день прослыть неженкой. Ей нужна была эта работа – деньги были на исходе, а здесь обещали неплохую зарплату, которая позволила бы ей отложить себе денежный запас на учебу и остальные расходы. Ей надоело жить в нужде и перебиваться жалкими подачками от мелких частников, у которых она работала. Света тоже получала на рынке гроши, и очень часто у них с трудом хватало денег, чтобы наскрести на оплату квартиры.

– А я в первый день в обморок упала! – призналась Катя.

Таня с удивлением подняла на нее глаза.

– Да-да, это про меня Юля говорила! – девушка тихо рассмеялась, и на ее круглом лице появился розовый румянец. – Когда я проходила мимо сырьевого цеха и увидела, как мужики разделывают свиные туши, я не выдержала этого зрелища и плюхнулась прямо на пол!

Таня улыбнулась, потом скривила губы, вспомнив, что и на нее этот цех произвел гнетущее впечатление.

– И что же было дальше? – спросила она с замиранием сердца.

– А ничего такого – привели в чувства, и пошли работать! – Катя вытащила кусочек лимона из чая и принялась жевать его. Потом, хлебнув чая, сказала: – Теперь я каждое утро, проходя мимо этого цеха, закрываю глаза и затыкаю нос, чтобы не дышать этим…

Юля, бросив взгляд на настенные часы, висевшие над входной дверью, воскликнула:

– Девочки, мне не хочется вас расстраивать, но нам пора обратно!

Все с неохотой стали подниматься из-за стола. В столовой было тепло и уютно, к тому же звучала приятная умиротворяющая музыка, и никто не горел особым желанием возвращаться в вечную мерзлоту. Люди быстро рассосались и столовая опустела. Юлина бригада уходила последней.