Встав со стула, я медленно подошла к двери и слегка её приоткрыла. Там находился Энтони Максвон, разговаривающий с кем-то по телефону. Скорее всего, он направлялся к своей комнате, ведь она находилась всего через несколько метров от моей, но почему-то остановился именно здесь.

– Послушай меня, – сказал он громко, – тот день ничего не значил для меня. Ты можешь хоть весь мой дворец своими слезами залить, мне плевать.

Он помолчал немного, вероятно, слушая ответ, а затем продолжил вновь. Однако на этот раз он резко изменил тон своего голоса. Так резко, что мне даже показалось, будто всего за одну секунду Энтони резко подменили на какого-то другого Энтони.

– Ладно, прости. Я веду себя как полный урод. Я думаю, нам нужно встретиться. Когда ты будешь свободна?

Я чувствовала себя преступницей, пока стояла возле двери и стыдливо подслушивала за чужим разговором. Но я ничего не могла с собой поделать.

Почему-то на Энтони Максвона хотелось смотреть. И дело тут было вовсе не в его симпатичной мордашке, которая наверняка не раз становилась поводом для пролитых девичьих слёз. Почему-то его движения, манера речи и весь внешний вид притягивали. Я ещё никогда не встречала таких людей.

– Хорошо, договорились, – сказал он напоследок перед тем, как положить трубку.

Только сейчас я заметила в его руке бокал с вином. И, конечно же, совсем не ожидала, что он с такой силой сожмёт его, что бокал громко лопнет. Алкоголь тут же брызнул на стену, слегка попав и на висевшую картину, и полился на пол, смешавшись с кровью, которая тут же начала вытекать из, должно быть, глубокой раны на ладони.

Наверное, мне нужно было лишь удивлённо и даже с небольшой долей шока взглянуть на его окровавленную руку, а затем просто вернуться в свою комнату, чтобы не выдавать своё стыдливое поведение, однако вместо этого я быстро вышла из комнаты. Энтони, конечно же, меня тут же увидел, но на его лице не возникло каких-либо вопросов.

– Я принесу аптечку, – сказала я в то время, пока он с интересом на меня смотрел.

В моей комнате уже заранее был подготовлен ящик с лекарствами, лейкопластырями, аппаратом для измерения давления, градусником и прочими необходимыми вещами. Я взяла бинт и ножницы и поспешила к Энтони. Он стоял всё в той же позе и точно там же, где разбил бокал.

– Следовало бы промыть рану, – произнесла я, осматривая его руку. – В ней мог застрять осколок.

– Ты что, шпионила за мной? – спросил Энтони.

Я подняла глаза и встретилась с холодным до дрожи в позвоночнике взглядом. У него были поразительно серые глаза, напоминающие два куска прозрачного льда.

– Нет, просто… просто услышала, как вы громко разговаривали по телефону.

– Значит, ещё и подслушивала?

– Н-нет… Ничего такого не было.

Сперва он говорил голосом, полным неприязни, но неожиданно вдруг улыбнулся, глядя на меня и моментами опуская взгляд к своей руке, которую я держала в своей.

– Давайте лучше я перевяжу вам рану. – Я быстро опустила глаза обратно к его руке, чтобы он вдруг не заметил, как судорожно я сглотнула. – Но вам всё же нужно будет её затем промыть. Сейчас главное остановить кровь.

– Как это мило с твоей стороны. – Энтони почти прошептал эти слова. И вдруг тихо добавил: – Хорошая девочка.

Его слова вдруг заставили моё сердце стукнуть пару раз намного громче, чем обычно. Я даже опешила, но попыталась, по крайней мере, как можно быстрее взять себя в руки и понять, что ничего такого страшного он ведь не сказал.

На нём сидела красная атласная рубашка, и кровь с его раны нельзя было заметить, так как они были одинакового цвета. На его шее висела серебряная цепочка с распятием, которая могла бы говорить о его религиозной принадлежности, однако я в этом почему-то сомневалась. Ещё я почувствовала лёгкий запах алкоголя вперемешку с одеколоном: Энтони был явно слегка пьян.