***

Пробуждение было ужасным. Но главное – оно было.

Мысли ворочались со скрежетом, как каменные плиты.

«Хуже похмелья у меня еще не было, – с трудом подумала Екатерина. – Даже в кукурузном поле. Даже в «Глобализации»».

«Нализаться до глобализации» – так назывался модный ресторан в Баронском квартале, одно из любимых местечек Джима. По правилам заведения, посетитель мог выпивать до тех пор, пока был в состоянии четко произнести слово «глобализация». После того, как язык у выпивохи начинал заплетаться, компьютер определял степень его опьянения как критическую и алкоголь этому посетителю больше не подавали. С Екатериной правила не сработали – за годы публичных выступлений перед подданными она так натренировала дикцию, что даже после критической дозы алкоголя говорила кристально ясным и чистым голосом. Джим тогда поспорил, что Екатерина не победит компьютерную систему «Глобализации». Но она победила. Ей подавали стаут бокал за бокалом. Харитону пришлось на руках выносить свою подопечную из ресторана. Корреспонденты «Желтенькой уточки» радовались, как дети. После прочтения их разухабистой заметки папенька срочно вызвал квадрокоптер из «Аптеки Ламперта».

Екатерина, хрипя от боли, надавила всем телом на крышку и откинула ее вниз. В каменный склеп хлынул свет и воздух.

Джим шевельнулся и застонал.

Екатерина неловко вывалилась из бочки.

Вокруг все было черным. Бурбонный склад превратился в пожарище. Сильно пахло дымом. Каменные бока бочки-спасительницы обуглилась. Тут и там дотлевали рваные доски. Но дышать было можно.

Воздух успокоился, ветра не было. Где-то вдалеке садилось за горизонт закатное солнце – алое, как царская мантия.

Торнадо ушел, будто его и не было.

– Китти? – послышался слабый голос из бочки. – Где моя будущая миссис?

Екатерина слабо улыбнулась – и повернулась к порфироносному солнцу спиной.

###