Михаил с трудом дождался двадцати одного года – вожделенной даты, давшей ему наконец право распоряжаться отцовским капиталом и собственной жизнью. Но вот все формальности по вступлению в наследство завершены, и он – миллионер.
Первое, что Михаил сделал (отчасти назло матери), – предложил руку и сердце бесприданнице Маргарите Мамонтовой. Да, это был мезальянс… Но Варвара Алексеевна лишь махнула рукой – она была слишком занята собственной жизнью, чтобы держать у своего подола взрослого сына и устраивать судьбу мальчика – пусть уж живет как хочет и в невесты себе берет кого вздумает… В конце концов, в роду Морозовых случались и более странные браки.
А Маргарита Оттовна Мамонтова была вне себя от радости, что ее доченьке улыбнулась такая удача – самый завидный московский жених руку просит… Тут уж не до капризов. О дурной наследственности Михаила Морозова, которая не была тайной ни для кого в Москве, и о психических заболеваниях в его роду мать невесты задумываться не стала. Что уж, все одно. Таким женихам не отказывают.
Швеи в модной мастерской Маргариты Оттовны засели за работу – несколько элегантных нарядов были тем жалким приданым, которое хозяйка только и смогла дать за дочерью, выходившей замуж за миллионщика…
О готовящемся браке судачила вся Москва. Почтенную родительницу и ее юную дочь-невесту подозревали в корыстном расчете, в желании продать свой товар – молодость и красоту юной девицы – подороже. Острословы говорили: «Это брак по любви. Маргарита влюблена в миллионы своего жениха, во все, что ему принадлежит, только не в него самого. Но это пустяки. Что бы ни любить, лишь бы любить сильно и искренне».
Жених и вправду не был красавцем – полноватый, коренастый, с ранними залысинами, с темными глазами-буравчиками… Разве в такого могла влюбиться первая красавица? Конечно же, дело в деньгах, и только в них…
Никто не понимал, что Михаилу удалось заворожить невесту речами, забавными рассказами, покорить интеллектом. Он учился в университете, он знал так много интересного, что молоденькая девочка, только-только выпорхнувшая из гимназии, слушала его, открыв рот.
Как ей всегда хотелось таких высоких, духовных разговоров и как не хватало их в собственном доме, где матушка занималась лишь приземленными, бытовыми вопросами, поглощавшими все ее время и силы, а младшая сестренка, во всем стараясь следовать старшей, лишь эхом повторяла суждения Маргариты по всем вопросам, не смея спорить и отстаивать собственную точку зрения…
И вот появляется человек, готовый раздвинуть для Марго неведомые горизонты, открыть ей иные миры. При чем тут внешняя красота, если Маргарита встретила в этом человеке родную душу?
Свадьбу праздновали с купеческим размахом и пышностью. Венчались молодые у Большого Вознесения на Никитской. В церкви собралась вся Москва. Поистине вся – более пестрое по составу общество трудно было вообразить. И именитое купечество, и представители старообрядческой общины, и университетские приятели Михаила, среди которых было немало дворян аристократического происхождения, и профессора, коллеги отчима жениха, и журналисты из проплаченных Морозовыми изданий, и доктора из обустроенных на морозовские деньги клиник, и представители рабочей верхушки с семейных мануфактур, явившиеся засвидетельствовать молодому хозяину почтение и глянуть, какую такую невесту-раскрасавицу он берет…
Марго немного угнетала излишняя помпезность церемонии, но она понимала, что Миша хотел прежде всего порадовать пышным празднеством ее, новобрачную. Разве за это можно сердиться? Ведь он так любит и ценит все красивое.