– Денис заболел?

Так звали сменщика Максима, который должен был работать сегодня в баре.

– Нет. То есть, я не знаю. Мне не говорили.

– А что тогда?

– Ничего. Просто приглашаю вас на прогулку.

– Откуда у тебя мой номер? – спросил Максим.

– Попросила у Маиса. Вы согласны?

Максим потер глаза.

– Ничего не понимаю. Какую прогулку? Зачем?

– Извините.

Тишина.

Максим посмотрел на экран и обнаружил, что вызов прервался.

– Перезвонит, – сказал он.

Бросил телефон на стол. Тени тревоги развеялись. Звонок не оставил после себя иных эмоций, кроме недоумения.

– Кто это? – спросила Алиса.

– С работы.

Максим зевнул.

– Что хотели?

– Да ничего. Анжела звонила – официант-стажер из большого зала. Директор ей зачем-то дал мой номер.

– И?

– Что, и? Чушь какую-то несла про погоду. Куда-то приглашала.

– Куда?

– Я не понял, – сказал Максим. – Связь прервалась. Звякнуть уточнить?

Алиса проигнорировала вопрос.

– Это не та ли, что в субботу весь вечер сверлила меня взглядом? Тощая такая, остроносая? Часто ты с ней общаешься вне работы?

– В первый раз!

– Ну, вот, – сказала Алиса. – И как теперь, блин, тебя хотя бы на пару дней одного оставить?

Губы ее обиженно выгнулись.

– А зачем меня одного оставлять? – спросил Максим.

– Мы с отчимом сегодня уезжаем. Вечером. Где-то часов в восемь. В Глебовку, в бабушкину деревню.

– Зачем? Ты же говорила, что там все сгорело.

– Так и есть, – сказала Алиса. – Но дядя Витя, все же, хочет проверить. Будем искать клад.

– Что будете делать?

– Искать клад, – повторила Алиса. – Витя даже лопату с собой берет. Все серьезно, по-взрослому.

На удивление Максима, девушка отреагировала озорной улыбкой.

– Я рассказала ему о том, что бабушка раньше жила в Москве, на Старом Арбате. И мама там родилась. Представляешь, в самом центре Москвы! Уже потом они перебрались в Глебовку.

– А почему уехали?

– Мама не знает. Она маленькая была, когда переезжали в деревню. Жизнь на Арбате она плохо помнит. Ей запомнилось лишь, что уезжали в спешке. Очень много вещей оставили в квартире. Она потому этот переезд и запомнила, что лишилась нарядов и игрушек, которые не поместились в чемоданы. Вот дядя Витя и решил, что если детские вещи бросили, значит, увозили какие-то ценности. Нафантазировал всякого. Он сейчас нигде не работает. Так, халтурит иногда. Сказал, что раз время у него есть, то почему бы и не съездить в деревню. Вдруг что-то удастся отыскать.

– Там местные, думаю, уже все просеяли, – сказал Максим. – Уж детвора-то точно заглянула под каждый камень. Они такое любят.

– И мама так считает, – сказала Алиса. – Она не едет с нами. О детстве в деревне у нее не самые приятные воспоминания. Возвращаться туда она не желает. А вот мне, блин, отвертеться не удалось. Буду в качестве законной наследницы.

– Когда тебя ждать?

– Послезавтра вернемся. Ближе к ночи. Утром будем в деревне. До вечера. Ночевать собираемся в гостинице райцентра. Обратно выехать хотим на рассвете, до жары.

Максим сгреб Алису в охапку, провел ладонью по ее гладкой коже, сопротивление не почувствовал.

– Две ночи один? – сказал он. – Ты жестокая! Придешь ко мне в четверг?

Алиса сделала вид, что задумалась. Затем посмотрела на Максима с показной строгостью.

– Надеюсь, что один! Я уж проверю, будь спокоен, чьи тут волосы останутся на подушках!

– Так ждать тебя?

– Не знаю, – сказала девушка. – Если получится. Созвонимся.

– Максим, здравствуйте!

Девушка взобралась на стул у стойки бара. Волосы собраны на затылке. На груди табличка с именем Анжела.

– Привет. Работаешь? – сказал Максим. Смахнул со лба капельку пота.

Сегодня утром кондиционер малого зала нагло впал в кому. Вызванный по тревоге директор, еще два часа назад обещавший решить эту проблему, снова с кем-то ругался по телефону. Обрывки его слов можно было различить даже в баре.