Незаметно для курильщика происходит затухание чувствительности вкусовых и обонятельных рецепторов. Ярким примером становится вкус обыкновенной воды. Через месяц отказа от курения он меняется.

Полно информации и о влиянии пристрастия к никотину на половую активность курильщика. Мне не пришлось это испытать на себе. Возможно, этот риск реализуется в 45 или 50 лет. Однако эксперты утверждают, что в сексуальном плане некурящий превосходит курящего в два раза. Хотел бы я посмотреть, как они это измеряли…

Прочтение всех подобных пугалок однажды подействовало на моего друга, и он завязал с курением на месяц. В течение этого времени он ежедневно делился со мной полученной информацией и удивлялся тому, насколько разрушительны невидимые на первый взгляд последствия курения. Я думаю, ему бы удалось полностью избавиться от этой привычки, если бы он подошел комплексно к решению проблемы. Он получил хорошую месячную фору в виде физиологического отвращения к курению, но не смог ею правильно воспользоваться, чтобы навсегда завязать с табаком.

Меня же никогда не демотивировали подобные медицинские выводы. Я видел множество передач о вреде курения, при этом влияния они на меня не оказали. Причина в том, что курение является очень медленным самоубийством. Те эффекты, которые растянуты во временном промежутке настолько широко, не имеют мотивационной силы, ведь мы не ощущаем их действия в динамике. Очень сложно пощупать то, что незаметно существует с тобой на протяжении года или больше. Лишь остановившись и оглянувшись назад, можно разглядеть изменения в своем организме, а на ранних этапах курения (примерно до десяти лет) эти изменения незначительны и неспособны подтолкнуть к отказу.

За свой курительский стаж, который превышает десятилетний срок, помимо общего временного снижения интеллектуальных способностей и ухудшения дыхательного ресурса во время физических нагрузок, по-настоящему меня обеспокоило учащенное сердцебиение после утреннего подъема. Просыпаясь по утрам, после превышения нормы курения в семь-десять сигарет за день, я испытывал ощущение одышки, а сердце билось подозрительно часто. Это заставило призадуматься и стало одной из частей пазла, собрав который до конца, мне удалось изъять курение из ежедневного распорядка.

Начиная эту главу, я был просто уверен, что она получится насыщенной метафорами, эпитетами и прочими украшениями речи. Ведь в ней я во всех тонкостях передам удовольствие от курения, которое многократно захватывало как меня, так и моих читателей.

Ночь. Вокруг тишина. Кремень зажигалки брызжет искрой. Неустойчивый, колеблемый легким ветерком язычок пламени поджигает оконцовку девственной, еще недавно таившейся под фирменной фольгой и целлофаном новой пачки, сигареты. Характерный хруст тлеющей бумаги нарушает тишину ночи, а раскаленный уголек освещает нижнюю часть лица владельца первой затяжки постепенно нарастающим и так же медленно угасающим светом. Дым, успевший уже побывать внутри и оставить свои губительные, но так приятно отдающиеся во всем теле любителя пары, вырывается наружу. Из слегка приоткрытого рта плотной струей, словно направленный стремящийся вон поток, постепенно рассыпаясь в хаотичное облако независимых частиц, дым устремляется на свободу. При этом, испытывая на себе действие физических сил, он пропадает из подсвеченного огоньком сигареты поля зрения.

Сегодня весь день шел дождь. Он напомнил мне те минуты, которые я делил с сигаретой. Козырек подъезда служил для меня укрытием от дождя. Идеально заученным движением руки я срывал фольгу с новой пачки «Парламента», чтобы запустить пальцы в плотный строй очередной двадцатки, не бывшей первой и не ставшей в то время последней. На улице было прохладно, а разгорающийся и затухающий огонек на краю сигареты давал согревающую иллюзию. Я выдыхал плотные клубы дыма, которые почему-то вызывали небольшую гордость. Дым этот был табачным лишь на половину: плотность и объем облаку придавала разница температур в моем теле и за бортом.