– Первый раз, – сухо ответила Алина, – но я не распространитель. Мне необходимо увидеться с вашим директором или художественным руководителем.

Вахтерша поморщилась.

– Директор не принимает, не слышали разве?

– Слышала, – ответила Алина, – но меня, думаю, примет незамедлительно.

Недовольно галдевшие актеры замолчали и все, как один, уставились на нее. Алина поняла, что пора снять напряжение, и улыбнулась.

– Карина Борисовна! Я до сих пор помню вашу Вассу Железнову. Потрясающе! Я раз десять смотрела этот спектакль…

Вахтерша открыла рот и быстро закрыла его.

– Милочка, – что-то похожее на улыбку тронуло ее ярко накрашенные губы, – я вас плохо припоминаю, но, вижу, что-то знакомое…

– Заблоцкая, – сказал вдруг кто-то за ее спиной. – Вы – Алина Заблоцкая?

Щуплый актер с косичкой протиснулся к барьеру.

– Я вас узнал! – Он прищурился. – Глазам не верю! Сама Заблоцкая! – Он схватил Алину за руку. Глаза его весело блеснули. – Позвольте представиться. Артем Полуянов, актер этого жалкого театра.

– Очень приятно, – сказала Алина и вежливо улыбнулась. – Но я с вами не согласна, жалкий театр не номинируется со своим спектаклем на «Золотую маску».

– Так когда это было? – отозвался второй, тот, что с пышной гривой волос. – Два года назад. И номинировались не значит, что получили «Маску», а в последнее время прорывов вовсе не случалось.

– Ты, Шувалов, лучше помолчал бы! – скривилась дама в белой курточке и протянула Алине узкую ладошку. – Галина Собецкая, по совместительству жена этого негодяя! – Она кивнула на мужчину с шевелюрой.

– Очень приятно! – снова сказала Алина и улыбнулась, хотя заметила в глазах Собецкой злые огоньки. – Мне надо встретиться с Геннадием Петровичем. У меня к нему важное дело!

– Уж не в Москву ли его забрать хотите? – Вторая актриса наконец поднялась с дивана. – А то он давно грозится уехать! – она произнесла это с заметным ехидством, и Алина поняла, что с первых шагов в театре столкнулась с оппозицией, хотя могла и ошибиться. Недоразумение с автобусом способно вызвать временное недовольство и в лагере сторонников директора.

– Нет, я по другому вопросу, – доброжелательно улыбнулась Алина и перевела взгляд на вахтершу. – Вы мне позволите пройти, Карина Борисовна?

Та развела руками:

– Что с вами поделаешь? Не каждый день столичные знаменитости наносят нам визиты. Проходите! – и приказала хорошо поставленным голосом трагической актрисы: – Артем, проводите Алину… – Она вопросительно посмотрела на нее.

– Вадимовну, – уточнила она.

– Алину Вадимовну, – расплылась в улыбке бывшая актриса. – Поручаю вас Артему. Он у нас самый безвредный.

– Карина Борисовна! – укоризненно посмотрел на нее Полуянов и покраснел. – Что вы имеете в виду?

– То и имею! – отрезала та. – За себя постоять не умеешь!

Она, похоже, озвучила обычный в ее устах упрек. Полуянов только поморщился, но перечить не стал. И, вежливо склонив голову, протянул руку в сторону еще более темного коридорчика.

– Прошу, пани Алина, в наши пенаты!

Они миновали длинный, плохо освещенный коридор, в который выходило несколько обшарпанных дверей. На одних сохранились таблички «Костюмерная», «Бутафорский цех», «Заведующий хозяйством», «Гримуборная». На других таблички отсутствовали, но здесь редко бывали посторонние, а свои и без указателей знали, что и где находится. Пару раз навстречу им попались какие-то мрачные личности. Первая группа из трех человек протащила в глубь здания огромную раму с натянутым на ней и прорванным в нескольких местах полотном, явно фрагмент декораций, потому что сквозь слой пыли проглядывало изображение какого-то строения. Вернее, часть здания с колоннами и бельведером…