– Мама, баба Неля не наша бабушка? – как в замедленном кадре, переведя взгляд с сестры на маму, удивлённо спросила Ксюша.

– Вы любили её, она любила вас, значит, она ваша настоящая бабушка, – со вздохом, произнесла Светлана.

– Кто же тогда эта бабушка? – глядя на маму, продолжала спрашивать Ксюша.

– Как выяснилось, моя родная мать, – устало ответила Светлана.

– И что с этим теперь делать? – спросила Алёна, подсев к маме на диван, и показывая глазами на конверт.

– Не знаю? – вздохнув, ответила Светлана. – Она хочет встретиться.

– А ты?

– Наверное, соглашусь. Хочу увидеть, и кое-что спросить. Потом решим, что с этим делать.

Не ужиная, Светлана легла спать. Девочки весь вечер на кухне возбуждённо шептались, потом угомонились и тихо, чтобы не разбудить маму, пошли спать. Но Светлана не спала почти всю ночь. Лежала в темноте, с открытыми глазами, вспоминая свою жизнь, с горькой обидой думала о детстве.

Сейчас многое из поведения матери и отца становилось понятным. Всё сразу встало на свои места! Она всё детство жила с чувством, что подкидыш, что никому не нужна и о ней никто не волнуется и не беспокоится. Её никогда не искали, если задерживалась, никогда не спрашивали, голодна или нет, никто не интересовался, как она учится и чем живёт. С раннего детства, с момента, когда начала понимать, Светлана видела разницу в отношениях мамы к ней и брату.

Светлана старалась не вспоминать детство и никому о нём не рассказывать. Сегодняшний день разбудил детские обиды. Она вспоминала и вспоминала трудные и неприятные ситуации, которые мучительно переживала ребёнком. Теперь всё становилось понятным. Она и в самом деле подкидыш – никому не нужный ребёнок! Мама любила и занималась только братом, а папа или пил, или сидел, понурив голову, не замечая никого. Она хотела быть вместе со всеми, но не могла – её не допускали, а иногда и отталкивали. И всё, что происходило в жизни, было из-за того, что её бросила родная мать. Вот причина этих постоянных оскорблений и незаслуженных наказаний и унижений!

Светлана довспоминалась до того, что расплакалась. Уткнувшись в подушку, тихо, чтобы не услышали девочки, плакала, пока не уснула.

Как и обещал, Владимир Викторович позвонил на следующий день. Светлана сообщила о намерении встретиться со Светланой Викторовной. Ей хотелось посмотреть той в глаза и спросить, почему она лишила совсем маленького ребёнка матери, почему лишила её любви и заботы, которой Светлана не знала в детстве? Сказать этой женщине, что она была никому не нужна и жила как волчонок. И это было по её вине!

В назначенное время за ней пришла машина. Светлана спокойно села на заднее сиденье чёрного Мерседеса, удивляясь тому, что совершенно не волнуется и не боится этой встречи.

Машина подъехала к новому дому в «Тихом центре». И вот, Светлана медленно поднимается по лестнице, держась за красивые, полированные перила. На третьем этаже помощник адвоката обогнал её и хотел нажать на звонок, но дверь резко открылась. Отступив, сопровождающий мужчина пропустил Светлану вперёд. Она вошла в квартиру, и помощник адвоката закрыл дверь, оставшись на площадке.

Они стояли напротив друг друга и молчали. Женщина, стоявшая перед Светланой, была взволнована, но старалась держаться. Прямая как струна, в строгом костюме, белой блузке, волосы собраны в аккуратную причёску, на лице чуть заметный макияж. Светлана рассматривала родную мать: такие же, как у неё чёрные брови с красивым изгибом, прямой аккуратный носик, и такие же немного пухловатые, особенно нижняя, губы.

– Ей должно быть шестьдесят три года, но она не выглядит на свой возраст, – с несвойственной злостью, думала Светлана. – Вот что значит, человек жил для себя! Ухоженная, гладенькая, похожая на настоящую женщину, ни то, что мы заезженные лошадки, – ей захотелось уйти и забыть всё как кошмарный, неприятный сон.