Вышла из больницы, стою и не знаю, придёт или нет. Александр не обманул, пришёл. Я, чтобы он не успел опомниться, быстро подошла и отдала тебя. Просто вложила в руки кулёчек и сказала: «Забирай – это твоё!» и убежала. Я так быстро бежала, что он не успел даже закричать вслед, а когда спохватился, было поздно.

Потом, конечно, я вернулась потихоньку, чтобы он не заметил. Стояла и наблюдала из-за угла. Боялась, вдруг оставит тебя на лавочке. Как я тогда плакала, сердце просто рвалось на кусочки. Но, что делать? Не писать же отказ при живых родителях? Если бы Александр оставил тебя на лавочке, я, конечно, забрала. Не знаю, чтобы дальше делала, но не оставила – это точно! Александр посидел немного, поглядел на кулёк и пошёл. Я как кошка, осторожно, кралась за ним. На моё удивление он пошёл к себе домой.

Позже я наводила справки, чтобы не потерять тебя из виду, вдруг отдаст в детский дом. Оказалось, что он принёс тебя к жене и сказал, что ты его дочь, и будешь жить с ними. Они зарегистрировали тебя как своего ребёнка. Я тогда успокоилась, что если не с родной матерью, то хотя бы с родным отцом будет ребёнок.

Я благодарна Неле Витальевне за тебя! Тогда я была слишком молодой, чтобы понять чувства всех, особенно её. Представляю, что было у неё на душе, когда Александр принёс ребёнка! Однако же, она тебя приняла, вырастила и называла дочерью. Главное – не отдала в детский дом.

Часто, украдкой, я ходила к их дому в надежде увидеть тебя. Меня Неля Витальевна не знала, поэтому я подсаживалась на лавочку, чтобы осторожно заглянуть в коляску. Ты была такой хорошенькой! Я сидела и мысленно разговаривала с тобой, всегда просила прощения, с трудом сдерживая слёзы. А потом, я уехала и много лет ничего не знала о тебе.

Через два года после твоего рождения я вышла замуж и уехала в Лондон. Муж не любил детей. Поэтому детей у меня больше не было, и мы всю жизнь прожили вдвоём. Три года назад он умер. Я очень переживала его уход. Но после похорон одной в Лондоне совсем стало плохо, захотелось домой, в Россию. Я продала бизнес мужа, дом и вернулась. Сейчас купила квартиру в «Тихом центре» и живу одна.

Если ты простишь меня или хотя бы захочешь увидеть, я буду безумно счастлива! Я очень хочу познакомиться с тобой и девочками. Умоляю, прости!»

Светлана прочла письмо и сидела молча, до конца не понимая произошедшего. В какой-то момент ей казалось, что она спит и видит сон; страшный, непонятный сон, который закончится и опять всё будет, как прежде. В другой момент ей казалось, что это чей-то розыгрыш, и сейчас выйдут люди и скажут, что снимают скрытой камерой. Но шло время и ничего не происходило. Она продолжала, молча сидеть.

Владимир Викторович, поняв, что Светлана закончила читать и, дав время осмыслить прочитанное, подошёл к столу.

– Прочли? – спросил адвокат.

Она даже не прореагировала, сидела как в тумане, ничего не слыша. Владимир Викторович подошёл и, опустившись в кресло, внимательно наблюдал за ней.

– Я понимаю, Светлана Александровна, как вам тяжело это осознать и насколько это неожиданно для вас, – не услышав ответа, обстоятельно сказал он. – Но этот факт биографии теперь исключить из вашей жизни просто нельзя. Это уже случилось! – он смотрел на Светлану и ждал ответа, но та продолжала молчать, глядя на письмо. Владимир Викторович, виновато улыбнулся и осторожно сказал: – Светлана Александровна, вы очень похожи на маму.

– Я похожа на отца! – вскинула глаза и резко ответила та.

– Ваши родители похожи, я видел фотографии, – понимая чувства, которые сейчас творятся в её душе, произнёс Владимир Викторович: – Ваша мама уже много лет следит за вашей судьбой. Мои помощники делали фото ваши и ваших девочек и отправляли в Лондон.