По сути и по чести, теперь только сдуру можно выставляться, что у Куна мы знакомились с мифами Древней Греции, у Кассиля – с республикой Швамбрания, что читали Булгакова, Кунина, Акунина… Биографией человека, как полагал Мандельштам, является список прочитанных книг. Но это не про жюльвернов и майнридов, отверженных и трехмушкетеров, хэмингуэев и ремарков, и не про то, что было стандартом для всех… Потому про список лучше умолчать. Тут хвастаться нечем.
Всякий, кто достаточно долго прожил при советской власти в той самой стае бабуинов, будь он антисоветчиком, диссидентом или отказником, впитал все шаблоны и ограничения, навязанные тем режимом. В советские времена власть контролировала частную жизнь. Теперь в частную жизнь она как будто не вмешивается. Но общественная жизнь в России так и не возникла. Или осталась архаичной. На невзгоды обыватель реагирует, как и прежде, – всё переживем, всё перетерпим, лишь бы не было войны. Война остается главным событием в жизни страны. Спустя тридцать лет какой-то Академик предложил участвовать в выборах родственникам двадцати семи миллионов погибших в войне. Но как голосовать? От их имени? За кого? Против чего?
Дядя Марка ушел на фронт, оставив пятнадцатилетнего сына-школьника и жену. Члены одной из семей, живших по соседству, пошли служить в полицию к оккупантам. Во время карательной операции донесли, что жена красноармейца с сыном – евреи. В январе 1943-го узнал, что семья расстреляна. С того дня рвался под пули. Все время на передовой. Не хотел жить. Попасть под обстрел ростом почти в два метра – верный шанс. Но дошел до Берлина, получив одно ранение. Пулевое, навылет: из одной щеки в другую. Выбило зубы. Такое аккуратное пятно на одной щеке. И на другой. Вернулся из Берлина с верой, что войну выиграли благодаря Сталину. Дожил до старости. Похоронен на кладбище рядом с братской могилой, где лежат расстрелянные жена и сын. Мир праху Героя войны. Настоящего героя. Но воспользоваться дядиным правом голосовать означает одно – оживить его сталинский морок. И свой тоже.
Было что-то душещемящее в рассказах Марка о читательских вкусах в школьные годы, прежде всего, о книжках про партизанскую войну (почему-то засело название «Это было под Ровно»), наконец, об интересе к журналистскому ремеслу. Понятное дело, он вывернулна первую заметку в газету. В 1949-м написал про сбор классного отряда, подписался звеньевой и отправил конверт в «Пионерскую правду». Отказ в публикации пришел в школу. Классный руководитель зачитала письмо в классе. А на перемене услышал про нашего еврея, который лезет в писатели. Это письмо, напечатанное на бланке «Пионерская правда» с орденом Ленина, сохранилось в архиве Марка.
Переосмысливая свою биографию сочинителя, Марк вспомнил, как в семнадцать лет получил диплом об окончании Книготоргового техникума и решил уехать из Москвы в Туву. Почему именно туда? Ведь мог отработать положенные три года в Москве. Или где-нибудь поблизости, в Подмосковье. Нет, захотел испытать себя. Из южного края Сибири пришел запрос Тувинского книготорга. Там требовался товаровед книжной продукции. Бешеные