В зажатой горами долине на территории одной из тогдашних советских республик шли учения ВДВ. Отрабатывался марш-бросок, в котором маршу не было места – его постоянно заменял бег. И в этот раз десантники бежали так давно, что фактор времени потерял всякий смысл. Бежали тихо, отключив все чувства, кроме двух: слуха и зрения. Нормативы марша-броска, предусмотренные в Уставе, в ВДВ корректировались на повышение. Что для десантника главное? Правильно: кураж и отличная физподготовка.

Задачу свою разведгруппа выполнила, безопасность движения основной колонны к месту дислокации была обеспечена. Бегущий впереди командир группы Михаил Апраксин поднял вверх руку, покрутил указательным пальцем. Впереди – долгожданный отдых. Но на землю Михаил опустился не сразу. Служба на Кавказе научила его осторожности. Он, как собака, покрутился на месте, заткнул обломками ветки паучьи норки и лишь после этого сел на жесткую траву. Рядом с ним, как всегда бесшумно, опустился на землю его друг Аслан.

Кавказец Аслан не сразу вписался в воинский коллектив. Дедовщина в разведке ВДВ не поощрялась, но немногословие и вспыльчивость Аслана кое-кто из старослужащих воспринимал как заносчивость и неуважение к старшим по сроку службы. Как знать, к чему могло привести такое недопонимание, если бы не авторитет Михаила. Его семья была из «расказаченных», сосланных из родных мест в Сибирь. Сохранившиеся в семье предания о жизни в казачьих станицах, пионер Миша хорошо запомнил, а общение с кавказскими друзьями отца научили его понимать обычаи и устои горцев. Старлей не позволил унижать парня, а преданность и уважение Аслана были закреплены статусом Михаила как «старшего» – и по возрасту, и по званию.

– Здорово ночевали, станичники, – обратился к сидящим сержант Саша, химик-дозиметрист, опустившись рядом и брякнув о землю своими доспехами-измерителями всех видов защиты.

– Здорово, коли не шутишь, – за двоих ответил Михаил. Аслан промолчал и отвернулся. Он недолюбливал сержанта, считая его пустым и несерьезным человеком. Но среди бойцов Сашок пользовался популярностью, ребята привыкли к его южнорусскому разговорному суржику, их веселили его подначки, шутовство, они жадно внимали его рассказам о галантных похождениях, полных щекочущих воображение подробностей… Сержант достал пачку дешевых армейских сигарет, выбрал наиболее полную и закурил, стараясь не выпускать дым в сторону Аслана. – Ну что, хлопцы, скучаем? Ничем не пахнет?

– Твоим вонючим табаком и – сидевший рядом боец втянул носом воздух, – вроде серой пахнет, как яйцами протухшими.

– О то ж, – неожиданно серьезно подтвердил химик. – Мне знакомая шепнула, что туточки источники горячие имеются. Хоть с недугами у нас все пучком – он почему-то взглянул на жилистого Аслана – а вот усталость не мешало бы снять… как в сказке о живой воде.

Все разведчики разом повернули головы в направлении командира. Старлей нахмурился, строго посмотрел на свое воинство, взглянул на часы и… Махнув рукой, сказал: – А давай! «Почему бы и не окунуться? Вернёмся в казарму бодрыми и отдохнувшими».

Для бывалых разведчиков найти источник – плевое дело. Это ж не затаившегося снайпера обнаружить! Через десять минут они уже стояли перед небольшой, метра три в диаметре серо-зеленой пузырящейся лужей, от которой исходил запах преисподней. Вот-вот из этой жижи и души грешников всплывут…

Из ступора всех вывел зычный голос командира: – Расступилася вдруг перед нею мать сыра-земля, и разверзлася вся преисподняя огненная … – В дополнение к недюжинной силе, Михаил был единственным в разведгруппе с высшим образованием и знал два иностранных языка. – Ну, кто первый?