– Правда?..

– Правда… Вы музыку… какую любите?

– То есть, вы даже не спрашиваете, люблю ли я музыку…

– Нет, я знаю, что любите. Не знаю только, какую.

– Отгадаете?

– Классика… м-м… навряд ли…

Она засмеялась:

– Тепло.

– Что-то более… более…

– Ещё теплей…

– Более ударное…

– Горячо.

– С драйвом…

– Ну же!

– Как вам вот это?.. – Он подошёл к музыкальному центру.

На три такта – тарелка, брек – барабаны…Фафа-фафа-фа-а…

Она рассмеялась.

– Не честно! Вы подслушали! В лифте!

– Подслушал.

– Вообще-то, я попсу не очень… я больше по року… Но вот этот что-то меня пробрал… Может, старею?..

– Не заметно. – Он протянул ей руку. – Можно вас?..

– Вы же не слишком любите танцевать…

– С чего вы?.. Люблю. Но вы же не заметили, что не умею?..

– Нет… не заметила… А вы поёте?

– Не намного лучше, чем танцую.

– Мне кажется, если бы вы пели, вы бы пели, как вот этот парень. Или как Гленн Хьюз.

– Забавно! – Он засмеялся.

– Что такое?

– Однажды как-то на день рождения жены я на спор с дочкой выучил один куплет из DanceWithTheDevil…

– Ничего себе!..

– Дочь на скрипке мне аккомпанировала… Там скрипка начинает, вы же помните?..

– Ещё как помню. Хотела бы я послушать…

– Они потом мне прохода не давали: спой, да спой…

– Я их понимаю…

– Да… было дело… они обе утверждали, что у меня его голос… где-то как-то…

– Вы… расстались?..

– Они погибли.

– Господи… простите… вы так легко говорили… я не…

– Я же не кажусь вам монстром?

– Да нет, конечно… Я понимаю вас… Давно?

– Шесть лет… Пусть ещё разок споёт?..

– Нет. Не надо. Можно воды?

– С газом, без?..

– С газом. Спасибо.

– Грог остыл. Подогреть?

– Нет, спасибо… Мне пора.

– Вас ждут дома?

– Нет. Я живу одна.

– Я тоже живу один. Были попытки, правда… не получилось… Не получается…

– У меня тоже…

– Вибрации не совпадают…

– Аналогично…

После долгого поцелуя он сказал ей на ухо:

– Я вас хочу… Это не грубо звучит?

Она засмеялась.

– Что?.. Вы чему?..

– Лет пятнадцать тому назад вы схлопотали бы по физиономии за такую грубость… а я, развернувшись на каблуках, гордо удалилась бы за горизонт…

– Правда?.. И что изменилось за эти пятнадцать лет?

– Развеялась пыль веков… рассосалась вся эта чепуха, которой нам забивали головы…

– …что такое хорошо и что такое плохо?

– Именно.

– То есть, теперь это звучит…

– …это звучит искренне… Я тоже… хочу вас…

– Я уже давно хочу…

– И я давно…

19.

– Мне пойти с тобой?

– Не стоит. Нет.

– Дай мне твой номер.

– Только в обмен на твой.

– Записывай… Позвонишь после?.. Или придёшь?

– Вовка будет ждать, думаю. И ты сестру там бросил одну.

– Так что, поедем?

– Не знаю… Я позвоню, когда выйду.

– Ладно… Мне было очень хорошо… как никогда… как очень-очень давно…

– Мне очень легко с тобой…

– Я уже тоскую… Скажи, ты же не сбегаешь?

– Нет. Мне просто нужно туда.

– Я понимаю… конечно…

– Если ты о том, хочу ли я уходить от тебя… Нет, не хочу. Мне очень…

– Да, я именно это хотел…

20.

– Как вы себя чувствуете, как вы настроены?..

– Я совершенно адекватна, доктор.

– Что вы ей собираетесь сказать?

– То, что думаю, то и скажу.

– Простите… Но я сейчас отвечаю за состояние своей пациентки… Мне бы хотелось узнать ваш настрой.

– Я скажу ей, что люблю её и не хочу потерять… или видеть несчастной… Но её жизнь в её руках, и только она сама вольна ею распоряжаться…

– Понятно.

– Что-то не так?

– Всё очень так. Вы совершенно правы… Нужно дать ей понять, что поступок не достиг цели, что подобными…

– Да, я всё понимаю.

– Это в первый раз? Чем спровоцировано, вы не знаете?

– Она с детства нервная, неуравновешенная… Может, наследственное? Её бабушка, моя мать, была неврастеником. Потом, после смерти отца, мужа моего, всё обострилось… Она лечилась, принимала таблетки… Диагноз – гиперстеническая форма неврастении.