Эта сцена прерывается и события описывают уже состояние самого академика, который из-за услышанной вести о своей возможно скорой кончине поддался размышлениям. Лаконично с этим описывается внешнее пространство – большой зал, где стоял учёный, где практически нет света – единственный источник света настольная лампа, а огромные люстры отключены. Он проходит к большому окну, где наблюдает за сумерками, где уже видна Луна, вновь названная белой Фебой, что отчасти начинает символизировать о его проникновении в воспоминания прошлого. Он вспоминает, как впервые принялся за создание реального биологического существа, при этом интересно, что здесь упоминаются муки одиночества, после чего описывается весь процесс создания нового организма с литературно-научной точностью, показывая рвение самого учёного и даже некоторые данные.

На этом моменте завершается третья глава и последующей, описан первый диалог между Лайонелом и организмом, в котором он объясняет в сознании мальчика, что он его сын – Малик. И после описания этого диалога становиться явным, что и Малик искусственно создан, но он назван нечто большим, своего рода венцом творения, существом, созданный по образу и подобию самого Лайонела, из-за чего в предыдущей сцене Регар, будучи щенком, не обратился к Лайонелу как к отцу, а назвал его по имени, в отличие от Малика, но к тому же этот момент является тонкой отсылкой на будущие события и одновременно прототипом этой сцены или точнее, её атмосферы является сцена из того же 6 тома романа «Конструктор миров» автора, на который в свою очередь прототипом была созданная со стороны команды Сатоси Тадзири во время разработки короткометражного фильма в медиафранжизе «Покемон» атмосфера, во время сцены создания персонажа Мьюту.

В этой же сцене перед главным героем предстаёт новый персонаж, прекрасно описанный как невероятное существо. Но оно описывается так, что поначалу трудно понять кто это такой, поскольку оно имеет красные крылья, имеет возраст мальчишки, округлую свет-красную голову, наряду с прочими описаниями, ряд «шипов» и хвост. При этом пока само существо не называется и определяется, что это сын академика, которому он и представляет своё новое созданное существо – мальчика Малика, коему существо приходится старшим братом и именно в этой сцене это существо, в качестве старшего брата обещает любить Малика, а также прийти на помощь в любой ситуации, что как оказывается в будущем будет иметь значение.

Ситуация возвращается вовремя, когда господин Лайонел размышлял и после этого производиться описание зала, в чём можно проследить некоторые отличия и изменения от интерьера, его очертаний, что присутствовали ранее, в чём можно угадать безмолвное наличие технологии изменения внутреннего очертания всего здания, как это происходило в прологе. Более того, настоящий зал является одной большой отсылкой на зал графа Амета Уна из романа-эпопеи «Конструктор миров», фигурирующий после 6 тома. В зал входит Малик, с которым происходит весьма добрая беседа с отцом, где также проскальзывают темы по резонансной ядерной физике [2—60].

В ходе беседы герои решают сыграть в шахматы, что отлично демонстрирует их умственные и тактические способности, к тому же являясь представлением наличия знаний по философии шахмат. К тому же, игра со всей её подробным описанием является отличным описанием борьбы разума. Всё дело в том, что Лайонел в данном случае проигрывается как самое лучшее представление из человеческого мира, из вида homo sapiens, когда же Малик является следующей стадией развития по роману, за счёт чего и получается наглядная демонстрация умственных способностей нового существа и даже не обращая внимания на то, что Лайонел по итогу выигрывает, Малик достигает таких результатов, сыграв в ровно 100 ходов в столь юном возрасте, разумеется, с дальнейшим признанием самого академика.