В это время Виталя мирно посапывал в кровати и понятия не имел, что за дела творятся всего в паре домов от него. Ромка постучался в окошко. Сначала тихонечко, потом громче и громче. Виталя перевернулся на другой бок. Но тут Ромка подлез на окно и забарабанил еще громче. Виталя подскочил на кровати и подошёл к подоконнику, удивленно глядя на друга серыми заспанными глазами. Он открыл окно, и Ромка ловко перелез через подоконник.

– Ты тут спишь себе, а там такое!

– Что, дракон прилетел?

– Почти!

В этот момент из рук Ромы соскочил самолётик и закружил по половицам комнаты, жалобно гудя.

– Это что?

– Прикинь, самолёт из яйца вылупился! Я яйцо курам положил, захожу, а там скорлупки валяются и вот он в сене гудит.

– Обалдеть! Это наш самолёт?! А что он так гудит, сломался?

– Надо разобраться…

Виталя и Рома не могли отвести глаз от самолёта. Бензиновые разводы на крыльях красиво играли в лучах утреннего солнца. Пропеллер на маленьком вытянутом носу вращался, шурша лопастями, ему вторили ещё два винта по бокам. Огоньки в кабине беспокойно мигали неярким светом.

– Может, он голодный?

– Может… А чем он питается?

– Давай думать. Он из яйца. Яйцо – это птица. Птицы едят…

– Зёрна?

– Эл – логика! Давай я сгоняю за пшеном. Дедушка для кур вчера приготовил.

– Огонь! Только побыстрее – бабушка может в любую минуту зайти. Я его пока спрячу.

Ромка побежал за пшеном, а Виталя аккуратно поднял самолёт, который, похоже, устал кружить и теперь стоял на месте и жалобно гудел.

– Не волнуйся, малыш. Скоро мы тебя покормим.

Самолёт тихонечко гудел и тускло мерцал лампочками, когда Виталя укладывал его в коробку от своих новеньких красных кроссовок. В это время Ромка добежал да дома и бесшумно пробрался на кухню, где стояло ведёрко с заготовленным пшеном. Он зачерпнул большой ложкой пшена, положил на блюдечко и понёсся что было сил назад к Витале. Он бежал и думал: «Ничего себе, у нас теперь есть свой самолёт! Это как дракон, только самолёт».

А тем временем уже проснулась Виталина бабушка и Ромка чуть не сбил её с ног, когда она выходила из калитки с голубым эмалированным бидоном.

– Вот ты, бес, напугал меня. Чего с утра носишься, на марафонца сдаёшь?

– Ага, Клавдия Ивановна. Бегаю.

– Ну, молодец! А мой всё спит, ты его тоже позови на тренировку.

– Ага.

Клавдия Ивановна пошла потихоньку к соседке за молоком, а Ромка ворвался к Витале. Самолётик грустно сидел в коробке и тревожно мигал лампочками.

– Что-то он совсем загрустил…

– Бедный малыш. Вот, ешь.

Ромка поставил самолётику в коробку блюдце с пшеном. Самолётик подкатил к нему, помигал лампочками и отвернулся.

– М-да, птичья еда ему не зашла.

– Да уж…

Виталя подозрительно понюхал слипшееся пшено:

– Фуф! Я б тоже не стал такое есть…

Он подумал немного и выдал:

– А давай мы его на улицу вывезем, пока бабушка у соседки! Может, он сам себе еду выберет на грядке? У нас тут клубника, горох поспел и всякое ещё.

Недолго думая, ребята вынесли самолёт во двор. Они пересажали его на все грядки, но ни клубника, ни укроп, ни даже любимый Виталин горох самолётик не заинтересовали. Рома вынул самолёт из грядки и опустил на сочную траву, которую так любил жевать кот Пуся, но самолёт просто катался по ней, не выказывая никакого интереса.

– Ничего не хочет. И чем его кормить? Может, мороженым или конфетами?

Вдруг лампочки самолётика шустро замелькали. В траве лежал старый ржавый гвоздь, самолёт ткнулся в него носом и тут же заглотил.

– Неееет! – закричал Ромка, бросился отнимать ржавый гвоздь у самолёта, но было поздно.

– Он съел гвоздь! Выплюни. Фу, бяка!

Самолёт уже умял весь гвоздь и живо катался по траве, улепётывая от Ромки и заодно светил фарами, нет ли там ещё гвоздей.