Округляю глаза, вскидываю голову, впериваю в него шокированный взгляд. Приоткрываю рот, чтобы… А собственно что? Прикусываю язык. Нельзя говорить ничего лишнего.

— Вам, наверное, капучино? — Мария встает и выходит из-за стола.

— Черный без всего, — несмело улыбаюсь. — Спасибо!

Закатываю глаза от тихого хмыка сбоку. Мария удаляется, стуча каблуками по плитке. Ерзаю на месте, сдвигаясь к спинке стула. Чувствую на себе пристальный взгляд, под которым хочется сжаться. Ссутуливаю плечи, стискиваю бедра.

— Переживаете? — спокойный голос заставляет вздрогнуть.

— Нет, — смотрю Андрею Александровичу в глаза. — А вы?

6. Глава 5

Мысленно бью себя по лбу. Кто меня просил? Тяжелая тишина повисает между нами, давит на плечи. Понимаю, что перегибаю палку, но взгляда не опускаю. Андрей Александрович смотрит в ответ. Его лицо бесстрастно. Не видно ни одной эмоции. Лишь легкий прищур глаз выдает интерес. Или я себе это придумываю?

Вместе со звуком открывающейся двери в переговорку врывается приятная прохлада. Мария заходит, неся в одной руке поднос, второй — придерживая наровящую захлопнуться створку.

— Давайте, я помогу, — подрываюсь с места, перехватываю дверь.

Мария благодарно улыбается, подходит к столу. Расставляет невысокие белые кружки на блюдцах перед нами. Оставляет поднос на краю стола. Я же сажусь на место. Приятный аромат крепкого кофе щекочет ноздри. Невольно смотрю на напиток Андрея Александровича. Вскидываю брови, у нас схожие вкусы.

Не могу удержаться, делаю глоток, чуть ли не стону от приятного горьковатого вкуса. Прикрываю глаза, а когда распахиваю их, тушуюсь под пристальным мужским взглядом. Быстро отставляю кружку, звякнув ей о блюдце, отодвигаю как можно дальше от себя.

— Успокоились? — Андрей Александрович поднимает бровь. Коротко киваю. — Ну поехали. Вопрос тот же, расскажите о себе.

Передышка помогает собраться. И чего я разнервничалась? Это же моя работа — быть актрисой. Представляю, что я выхожу на сцену, а передо мной сидят зрители. Я должна отыграть для них спектакль. Не важно, что их всего двое. Нас учили, что даже один человек — это зритель. А поскольку настоящего театра мне не светит, побуду актрисой хоть здесь.

— Как вы видите из резюме, мне двадцать три, — расслабляю плечи. Сажусь удобнее. — Год назад с отличием закончила институт, — чувствую, что напряжение начинает отступать. — На четвертом курсе устроилась помощником руководителя. Работаю до сих пор, но достигла потолка, поэтому ищу новое место.

— Правильно понимаю, если вы и у нас достигнете потолка, — Андрей Александрович выделяет интонацией мое выражение, — то сразу побежите искать новую компанию? — он складывает руки на груди, откидывается на спинку стула.

Теряюсь от вопроса. К чему он клонит? Такое чувство, что меня пытаются на чем-то поймать. Беспокойство новой волной проносится внутри. Стараюсь дышать размеренно.

— Не совсем так, — тщательно подбираю слова. — Но нет предела совершенству. Всегда нужно стремиться к большему.

Бегаю глазами между людьми напротив. Пытаюсь оценить их реакцию. По бесстрастным лицам ничего нельзя понять. Желудок неприятно скручивает. Мне нельзя облажаться. Не во время вспоминаю, что на карте осталось всего три тысячи. И я понятия не имею, когда найду нормальную работу, поэтому мне необходимы деньги. А на заплаченные сто тысяч я смогу прожить хотя бы пару месяцев: мне хватит заплатить за съемную квартиру, будет, на что купить продукты и проездной.

— Вы же тоже не стоите на одном уровне, — выпаливаю, чтобы не передумать.

Андрей Александрович приподнимает бровь, кладет сцепленные в замок руки на стол, чуть наклоняется вперед.