друг с другом и с окружающим миром. Именно ее отчасти сознательно, но главным образом бессознательно пытается восстановить современный пользователь информационных технологий: «Утверждение, что пребывание в виртуальной реальности выступает эффективнейшей и наиболее технологически доступной формой трансцендирования, звучит абстрактно, однако свидетельства психиатров, фиксирующих растущее число умственных расстройств на почве “компьютерной интоксикации”, служат ему подтверждением. Не надо быть искушенным антропологом, чтобы понять, что личная страничка в Сети есть не что иное, как своеобразный магический двойник (душа, alter ego) современного стихийного неоязычника в запредельном/виртуальном мире, границы которого столь же проницаемы, сколь проницаемы были для архаика границы, отделявшие его от мира духов» [Пелипенко, 2014. С. 88–89].

Общеисторическая логика развития человеческой ментальности и культуры может быть представлена как нарастающая динамика удаления от естества до некоторого предела, за которым следует возвращение к естеству на новом уровне. С момента возникновения сознания и разрыва всеобщей связи с миром главной потребностью человека стало стремление восстановить эту связь. Однако каждый акт единения оборачивался новым отчуждением. Так был запущен «вечный двигатель» параллельного эволюционирования культуры и ментальной сферы человека.

Для того чтобы приступить к реконструкции всеобщей связи, нужно было познать предел противоположного – дробности элементов сущего и самих форм мышления. К нему была устремлена логоцентрическая парадигма культуры, утвердившаяся у «осевых» народов и распространившаяся на большую часть человечества. Жизненный цикл этого глобального периода истории составляли: отделение мифа от ритуала, возникновение письменности, утверждение логоцентризма в монотеистических религиях спасения, изобретение книгопечатания и, наконец, информационная революция современности. Попытки припасть к Единому путем опрощения и архаизации ментальных форм к успеху не привели, поскольку синкретические связи никогда не восстанавливаются в первоначальном виде, а духовная энергия «припадения к истокам» была использована развивающимся логоцентризмом в собственных целях – для интеллектуального конструирования образа духовного Абсолюта. Апофеозом логоцентризма в европейском культурном ареале стало Новое время с его рационализмом, сциентизмом, механицизмом и другими атрибутами мышления просвещенного европейца. Все они отражали глубинную бессознательную установку на аналитическое отношение к реальности, побуждающую к бесконечному разделению любых целостностей в попытках ухватить последние неделимые основы сущего.

Ряд цивилизационных кризисов XIX–XX вв. поставил вопрос о завершении логоцентрического этапа истории и глобального поворота к неосинкретизму. Последний был реализован не только на уровне религии, философии и искусства, но и в виде формирования нового типа культурного сознания – Новой естественности. Он представлен субъектом экранной революции, «клиповое сознание» которого мозаично, текуче, ориентировано на краткосрочные процессы и процедуры. В отличие от человека Слова, ментальность человека Цифры отмечена всеохватным релятивизмом (в том числе и моральным), ситуативностью, прагматизмом, распыленностью смыслов и условностью любых ценностей. Его стихия – Интернет, впервые в истории западной культуры обозначивший дискурс Сущего в противоположность дискурсу Должного. В Глобальной сети Сущее с его спонтанностью, ненормативностью и «неправильностью» вышло за границы культурных регуляций и обрело право голоса [Там же. С. 88–94].