Понимая, что хитрый «Шталь» пытается увернуться, Орлов сам прибег к блефу. Он заявил, что, как ему стало известно, собственность «Шталя» в Германии не была конфискована нацистами, как он ранее утверждал. Явно потрясенный такой хорошей осведомленностью Орлова, «Шталь» признался, что выдумал историю о конфискации, чтобы ему посочувствовали и возместили ущерб. Признание выявило подлинный характер его намерения обмануть советскую разведслужбу.

Орлов сообщил о результатах в Московский центр и рекомендовал «ликвидацию» «Шталя». В этом контексте данный термин означал скорее прекращение всех связей, а не физическое уничтожение, для обозначения которого в то время применяли термин «расчет», означавший устранение агента, обманувшего НКВД^>46. Москва без промедления дала согласие.

Избавив свою группу от агента-двурушника, Орлов преисполнился решимости наверстать потерянное время, удвоив усилия группы по отысканию путей внедрения во «Второе бюро». «Получив, наконец, от вас в последнем письме подтверждение наших донесений, что № 75 изолирован от учреждения, мы перешли к детальному наблюдению за парадным входом главной аллеи, – сообщил Орлов в Москву в начале 1934 года. – За последние десять дней мы установили адреса двух хромых, однако проверка их фамилий на табличках квартир показала, что это не „Приятель“»^>47.

Поскольку «Шталь» неоднократно вводил в заблуждение Орлова, было маловероятно, чтобы он продолжил поиск сочувствующего французского офицера, не имея подтверждения из независимого источника. Это было лишь самое начало охоты на хромого. В течение последующих нескольких недель люди Орлова следовали по пятам и проверяли адреса восьмерых хромающих мужчин, выходивших из главного входа здания французского генштаба на Университетской улице. И каждый раз оказывалось, что они шли по ложному следу. Наблюдение за зданием штаба навело Орлова на новую мысль, когда его люди узнали, что среди персонала много молодых женщин.

А почему бы, размышлял Орлов, не поискать туда дорогу через одну из них? Он кратко изложил свой план в письме в Центр, предложив, чтобы французский агент В-205, который в то время работал под руководством Малли, рекомендовал пару заслуживающих доверия молодых коммунистов, которые могли бы установить контакт с женским секретарским персоналом «Второго бюро».

Москва сначала воспротивилась вовлечению местной компартии в операцию, чтобы это снова не обернулось неприятностями. Тогда Орлов обратился к Центру, напомнив о том, насколько успешно ранее проводилась аналогичная операция. «Меня крайне огорчило ваше запрещение использовать одного или двух молодых французов для обработки сотрудниц, как это было сделано в деле № 238»^>48. Имена тех, кто был вовлечен в дело, не упомянуты в досье Орлова. Такая операция, убеждал Орлов, могла бы закончиться успешно с одной из секретарш «Второго бюро».

«Нам нужны французы», – убеждал он, уточняя, почему считает, что его план даст желаемые результаты. «Я вовсе не имел в виду, чтобы все они были „земляками“», – объяснял Орлов, стараясь нейтрализовать вопрос об использовании членов компартии, заявив, что он лишь хотел, чтобы они рекомендовали заслуживающих доверия и абсолютно надежных французов^>49. Он утверждал, что в существующей политической обстановке, когда во Франции левое крыло конфронтирует с правым, будет сравнительно нетрудно использовать правые настроения тех женщин, которые работают во «Втором бюро». Согласно его плану, этих французов следовало нацелить на отдельных секретарш «фирмы». Один из путей достижения этой цели заключается в том, чтобы такой человек выступил в роли члена Союза молодых монархистов и, воспользовавшись этим, сыграл на чувствах сторонницы правого крыла, являющейся объектом обработки. Ему следует убедить ее, что «долг каждого роялиста – борьба с социалистической опасностью во французских учреждениях», и нарисовать картину «борьбы не на жизнь, а на смерть против коммунистического зла и особенно против СССР».