Госпожа координатор посмотрела на меня как на сумасшедшего (ой, как ей хотелось представить меня сумасшедшим!), однако с прежней невозмутимостью продолжила задавать вопросы по списку.

– Сколько вам лет?

Я и сам вдруг заинтересовался. И правда, сколько? Вообще-то мне должно быть около сорока… Но исходя из даты, увиденной мной на башне ракетодрома, я стал подсчитывать, каков может быть мой возраст на нынче. Спрашиваю:

– Сегодня какой день?

– Среда, сентября пятого.

– Ага… Если исходить из нынешнего земного летоисчисления, в ближайший понедельник мне шарахнет… пятьсот пятьдесят пять. Так примерно. Критический возраст. – Названная мной цифра в силу своей чудовищности спровоцировала спазм в дыхательных путях, благодаря чему из моего горла вырвался наружу нервический смешок. – А вам, прошу прощения, сколько?

– Здесь вопросы задаю я.

– Догадываюсь. И всё же?

– Сто двадцать три, – произнесла она с расстановкой. – Но это к делу не относится.

Когда она это сказала, я уже вторично, с не меньшим энтузиазмом, поблагодарил умных людей, сковавших меня ремнями «безопасности». А потом подумал: она или смеётся надо мной, или за последние пятьсот лет учёные нашли способ неизмеримо удлинять жизнь. Или того хлеще: изобрели эликсир бессмертия. В данном случае мне это подходит. Поживу ещё сотенку, другую, огляжусь, выясню, что тут на Земле произошло в моё отсутствие. Если, конечно, мне позволят и не угробят раньше времени. Размечтался! Если мне не дадут поесть в ближайшие десять минут, то через пятнадцать я и без чужой помощи подохну, как бездомный пёс. А госпожа координатор, как ни в чём не бывало, продолжала допрос.

– Не надо много лишних слов. Просто отвечайте на мои вопросы.

«Боится, я снова отключусь. Не успеет допросить. Лучше бы пожрать дала». Меня опять затошнило. И я приуныл.

– Род занятий?

– Журналист.

– Что это значит?

– Слушайте… кончайте дурака валять!

– Отвечайте на вопрос.

– Пишу статьи… Освещаю события… как могу.

– Осведомитель?

Я немного обиделся.

– Осведомитель есть осведомитель, госпожа координатор. Он из другой оперы. Которая, очевидно, вам ближе. А я – журналист. Настаиваю на этом.

– У нас журналистов нет. Наши информационные каналы работают автоматически. И сведения постоянно поступают отовсюду в режиме реального времени, что исключает предвзятый подход к информации.

«Что ты можешь знать о реальности времени! – подумалось мне. – Забросить бы тебя туда, откуда я чудом вырвался».

И, словно подслушав мои мысли, госпожа координатор задала следующий вопрос:

– Откуда вы к нам прибыли?

– Что значит, к вам! Я вернулся домой! Из длительной, можно сказать, командировки.

– Отвечайте на мой вопрос.

– Я прибыл… с Диадемы, – сказал я, к своему удивлению, с некоторой долей мечтательности и вознёс глаза к небу, и сразу по всему телу прокатилось блаженное тепло. – Есть такая звезда в созвездии Волосы Вероники.

Но расслабляться было не время. И я заставил себя окунуться в реальность.

– У нас нет рейсов с Диадемы, – отрезала госпожа координатор. – И не может быть.

– С пересадками, конечно. Нашлись добрые инопланетяне. Нет, не добрые… Хотя… по-своему, добрые. Ведь не угробили окончательно. Только поиздевались немного. Несколько сотен годков… Всего-то и делов.

– Имперская канцелярия осведомлена о существовании созвездия Волосы Вероники.

– Надо полагать.

– Если вы утверждаете, что Земля ваш дом, то каким образом вы попали на Диадему?

Этот глупый допрос стал мне надоедать. К тому же во рту страшно пересохло.

– Долгая история… Дайте воды… Мне нехорошо…

Госпожа координатор, как фокусник, выловила из воздуха двухсотграммовую бутылочку с прозрачной жидкостью, подошла ко мне. Затем расставила ноги и, коротко сжав ими мои колени, будто подала мне какой-то знак, всунула горлышко бутылки в мой рот. Что она хотела этим сказать, я так и не понял. В тот момент я уже соображал, но не настолько хорошо, чтобы улавливать в действиях собеседника скрытые смыслы. Мне просто было приятно касание её ног. Когда прохладная жидкость, совершенно безвкусная (дистиллированная вода?) омыла мои дёсна, мне немного полегчало.