Меган вздохнула:

– Да, да, я тоже вижу иронию. Как и все те, кто обращается ко мне с вопросами о тебе. Но я – хороший специалист. У меня было много клиентов и отличная репутация. До сих пор.

– И?..

– Пресса не оставляет меня в покое. Мне постоянно звонят и домой, и на работу. Моя электронная почта переполнена. Один журналист даже записался ко мне на прием. Я могла бы с этим справиться, но мои клиенты недовольны. Это гнусное вторжение в их личную жизнь. Я уже не говорю, как это отражается на репутации клиники, в которой я работаю. Газеты выставляют меня психопаткой, так что люди всерьез задумываются, стоит ли им прислушиваться к моим советам. – Она опять заметалась по складу, выпуская пар. – Есть еще одна маленькая деталь. Меня отправили в бессрочный отпуск, чтобы клиника могла спокойно работать. Спасибо, Девин, что сломал мне жизнь. Во второй раз.

Это было обидно, но Девин не собирался вступать в дискуссию о том, кто кому сломал жизнь в первый раз.

– Я ничего не знал и постараюсь исправить положение. Разъяснить, что мы расстались так давно, что книга никак не может касаться тебя.

Она опустила плечи:

– Что ж, попробуй. Хотя я не думаю, что это поможет.

– Что, по-твоему, я должен сделать?

Ответа на этот вопрос Меган не знала.

Возмущение и злость завели ее слишком далеко, и теперь она раскаивалась, что поддалась эмоциям. Боже праведный, если бы доктор Вейсс видела, как она сорвалась! Она почувствовала себя опустошенной и глупой.

Знакомое чувство. Ей оно не нравилось.

Честно говоря, Меган не была морально готова к беседе с Девином. Наедине. Она сомневалась, принять ли приглашение в интернатуру, потому что Девин был знаменит, и Меган не хотела жить в одном городе с ним. Но интернатура в клинике доктора Вейсс была слишком престижна, и отказаться от нее из-за бывшего мужа – верх идиотизма. К тому же в большом городе случайная встреча практически исключена.

Меган приехала в Чикаго, и оказалось, что бывший муж улыбается ей своей загадочной лукавой улыбкой буквально отовсюду: с автобусов, с рекламных щитов, с обложек журналов. Это могло бы поколебать ее психическое равновесие, но она научилась не обращать внимание.

Однако никакой аутотренинг не мог подготовить Меган к разговору с Девином тет-а-тет. Его высокая стройная фигура занимала слишком много места, и ее нервные окончания, кажется, чересчур возбудились. Девин словно втягивал в себя весь имевшийся в помещении кислород, а Меган оставался только его манящий запах, который она – или что-то внутри ее – сразу опознала. Эти влажные карие глаза, чуть вьющиеся каштановые волосы… Эти руки, необычно элегантные для мужчины, который выделял тестостерон из каждой поры своего тела… Все это вызвало видения, которые сейчас были совершенно ни к чему.

Это просто ужасно – обнаружить, что после семи лет Девин все еще действует на нее, а она не производит на него никакого впечатления. Школьница восемнадцати лет от роду опять проснулась, и это взбесило Меган.

Вот она и устроила сцену – поступила точно так, как обычно поступают бывшие жены. А если учесть, что Девин вел себя разумно… Меган хотелось убежать и лет на пять спрятаться в какой-нибудь пещере. Возможно, за это время она преодолеет смущение и вернет себе гордость. Надо было послушаться Джули.

– Ну так что же, Мегги?

«Ты мог бы для начала не называть меня Мегги», – мысленно заметила она. Потому что ее сердце опять забилось сильнее, и опять всплыли воспоминания, от которых Меган избавилась с таким трудом. Зато погасли последние искры возмущения, приведшего ее сюда. Она вздохнула и беспомощно опустила плечи: