– В Мазырский уезд вам когда нужно ехать?

– В конце месяца предстоит поездка. Всё никак не угомонится твой папаша. Уже не только в Мазыры, но и на Петриковщине да в Коленковичах подавай ему заготовителей, – ворчливо ответил Сакульский.

– Вот и ладно, – загадочно произнесла Ядвига.

– Что ж тут ладного? Ты бы лучше подумала, как наследство не упустить.

– Так я ж об этом и думаю. И чем дальше будет поездка, тем лучше. Но сначала всё же попробуем провернуть это дельце здесь, на месте.

Лешек Сакульский несколько мгновений подозрительно смотрел на супругу, а затем осторожно проронил:

– Я так понимаю… ты уже что-то задумала?

– Да. И если тут, в городе, у нас ничего не выгорит, то в следующую поездку я еду с вами.

Сакульский оторопело уставился на Ядвигу и некоторое время пытался понять, не шутит ли она. Такого он не ожидал, да и ни в коей мере не хотел. В коммерческих поездках он в некоторой степени чувствовал себя вольной птицей и был не прочь поразвлечься с барышнями, а то и просто заблудить с какой-нибудь дородной деревенской молодкой или девкой. И вот, похоже, даже эта отдушина может перекрыться.

«Что за дурь ей ударила в голову?» – раздражённо подумал Сакульский и недовольно буркнул:

– Вот ещё вздумала. Даже и слушать об этом не хочу.

Ядвига вдруг резко подалась к Сакульскому.

– А вы, Лёшенька, послушайте, – тихо прошипела она. – Уж вам-то, гулёне, задумка моя должна как раз по душе прийтись.

Сакульский невольно поёжился не столько от ненавистного ему «Лёшеньки», сколько от того, что Ядвига открыто намекнула о его похождениях.

«Черт, эту шельму не проведёшь!» – про себя в сердцах чертыхнулся он и приготовился к неприятному разговору. Но, как ни странно, Ядвига заговорила совершенно о другом.

– Я много думала и теперь знаю, что нам нужно делать, – она не просто заглянула Лешеку в глаза, а ковырнула взглядом в самую его душу. – Хотя для меня это будет в некоторой мере тяжело, но ради наследства я уж потерплю… И вот что я придумала…

Выслушав Ядвигу, Сакульский внутренне содрогнулся. Он вдруг ясно осознал, что ему надо опасаться не столько старика с его хитростью, сколько вот эту женщину – свою жену с её коварством! Выходит, за пять лет он совершенно не узнал, на что она способна. А судя по её задумке, в вероломстве Ядвига легко переплюнула папашу. И хотя благородное воображение Сакульского до такого никогда бы не додумалось, но с планом супруги, вернее, с первой частью этого плана, он согласился охотно. А дальше…

А дальше – дай бог дров не наломать!

Глава 2

Базарная площадь бурлила людским потоком.

Всюду слышались голоса неистового торга, громкого разговора, смеха, язвительной перебранки, а зачастую округу оглашал душераздирающий визг какой-нибудь бабы, поучаемой уму-разуму пьяным мужиком. Весь этот гам сдабривался перепуганным кудахтаньем, тревожным ржанием, тоскливым мычанием, блеянием и прочими протестами живого товара.

Ноздри щекотал аппетитный аромат пекущегося хлеба.

Терпя частые ненамеренные толчки, грубую речь и едкий мужицкий дух из смеси запахов пота, махорки и дёгтя, неместная чета степенно прохаживалась у торговых рядов. Судя по внешнему виду, пара была «из богатых», а светские манеры и надменность мужчины красноречиво говорили – важный чин.

Супруги уже в третий раз проходили рядом с задумчивой красивой девушкой, сиротливо пристроившейся с нехитрым товаром на самом краю базарной площади. Мужчина и женщина скрытно разглядывали необычную торговку.

Олеся ничего этого не видела и не слышала. Она не замечала не только откровенно заинтересованных взглядов богатой пары, но даже пылающие взоры, часто бросаемые в её сторону хлопцами и молодыми мужиками, также оставались незамеченными.