– Ты меня бесишь. – наконец сказала она, Адам отложил ручку откинулся на спинку стула, молча уставился на Эрику. – Я ненавижу, когда ты прав, а еще больше ненавижу тебя, когда ты говоришь моими словами. Ты гребаный придурок, который попался на моем пути. Может это все временно, Адам? Может наши пути так же быстро разойдутся как сошлись?

– Эрика, я не люблю гадать, что будет или могло бы быть. А твоей подруге, которая всю жизнь прожила паразитом, и вместо того, чтобы сделать хоть что-то полезное решилась на шантаж, я сочувствовать не могу. Тебе да, хоть рассудительностью ты не отличаешься.

– Я по твоему не могу трезво мыслить?

– Нет, ты идешь за инстинктами, и даже после того, как вляпываешься не включаешь рациональное мышление. Можешь на меня дуться, Эрика, но когда ты рядом, я тоже не могу думать нормально. Ты странно на меня влияешь. И я не знаю, как долго и часто ты собираешься падать на мою несчастную голову, да и не хочу знать. – Он поднялся, подошел к ней, наклонился, взял за подбородок, пьянящие кошачьи глаза тонули в серо-стальных, – сейчас я знаю, что адски тебя хочу, и у меня уже больше нет сил сидеть с тобой по разные стороны стола, и делать вид, что мне на все плевать.

Адам не дал ей ответить, завладел губами, его язык ласкал, гладил ее губы, проник в рот, Эрика вздрогнула, всем телом подалась вперед, лишь бы быть ближе, только бы он не передумал, только бы не останавливался. Мурашки пробежали по ее спине, вслед за его теплой ладонью, он обвил ее талию, потянул на себя. Какая же она теплая, мягкая, такая маленькая и хрупкая в его руках. Эрика тонкими пальчиками пробежалась по его гладкой груди, положила руки на плечи, сжала, прижимаясь сильнее, словно хотела стать единым целым с ним. Адам ответил, прижал ее сильнее к себе, глаза его были закрыты, он наслаждался моментом, ловил ее дыхание, сладость губ, податливость тела. Но хотелось большего, майка мешала, казалось, что мягкая ткань царапает кожу, создает непреодолимую преграду. Он отстранился, Эрика тяжело дышала, глаза затуманены, губы припухли, она непроизвольно облизала их острым кончиком языка, он с трудом подавил желание порвать на ней эту треклятую майку.

– Эрика, – он говорил хрипло, чуть слышно, распустил узел, мокрые волосы золотым водопадом упали ей на спину. – Мне мешает майка. Можно я ее сниму?

– Только попроси, – шепнула она в ответ, подняла руки.

Мягкая ткань лишь на мгновение закрыла ей обзор, и с тихим шелестом упала к их ногам. Адам чуть отодвинулся, восхищенным взглядом скользнул по телу Эрики, ее маленькая округлая грудь быстро поднималась и опускалась в такт учащенному дыханию, твердые соски задорно смотрели вверх, словно приглашали прикоснуться, хотелось обласкать впалый животик, маленький пупок, в нем блестящая сережка с цепочкой, кружевные трусики…

– Ты такая красивая, – выдохнул он, девушка зарделась, гордо вскинула белокурую голову, блеснула глазами.

– Ну так и чего ты ждешь? Вот она я – только руку протяни. – повторила она свои слова.

Адам с тихим рыком сгреб Эрику и прижав к себе впился ей в губы, у той перехватило дыхание, обдало жаром, она выгнулась всем телом, тихо всхлипнула, и разлепила губы ему на встречу. Адам с трудом оторвался от нее, глаза его сверкали как грозовое небо, казалось еще мгновение, и она увидит в них блещущие молнии.

– На этот раз я не отступлюсь.

Адам наклонился еще ближе, и его горячий влажный язык прошелся от ушка до бьющейся жилки на шее, прихватил зубами нежную кожу и потянул. Боль и наслаждение пронзили все тело девушки, она вскрикнула, прогнулась назад, вынуждая Адама тянуться за собой, спускаться поцелуями ниже, ниже. Кожа гладкая, упругая, мышцы под руками словно каменные, горячие, под ладонью с силой, быстро, очень быстро бьется сердце. Эрика гладила его грудь, плечи, цеплялась за сильные мускулистые руки, чувствовала его напряжение, желание, вбирала его всем телом, отдавалась и брала столько же.