Вскоре Вика ввела в Риту и ее отца. Борис приподнялся с кресла навстречу гостям. Он излучал радушие. Поцеловал Ритину руку, тепло поздоровался с Соболевым, крикнул Валентине, чтобы она поторопилась с чаем.

– Вот, привезла папу, что бы он тоже поздравил вас с Новым годом, – сказала Рита.

– Очень рад, очень, Александр Дмитриевич! – Благодушествовал Борис. – Как там Лондон?

– Великолепно! – воскликнула Рита. – Я привезла вам подарок, помните, мы собирались кататься с гор?

– Ну конечно, как я мог забыть! – Борис откинулся в кресле и засмеялся. Одновременно, он быстро и внимательно глянул на Соболева. Тот задумчиво крутил в руках чашку.

– Вы когда уезжаете? – вкрадчиво спросил Борис.

– Скоро, – Соболев вздохнул и поставил чашку на стол. – Как вы себя чувствуете, Борис Петрович? Я слышал, вы хотите совсем отойти от дел?

– Дело даже не в моем желании, Александр Дмитриевич, – развел руками Борис, – к сожалению, здоровье не позволяет мне находиться у руководства компании.

– Извините мне мою настойчивость.

– Спрашивайте, пожалуйста! Какие у меня могут быть секреты!

Соболев крякнул:

– Ведь у вас, кажется, есть сестра?

– Да, Маша, Мария Петровна. Буквально перед вашим приездом, она с мужем улетела обратно в Москву. Я передал им все полномочия…

– Она замужем? – удивленно спросил Соболев.

– Свадьба назначена, – не стал вдаваться в подробности Борис.

– Вы полностью доверяете ее избраннику? – Соболев начал нервничать, оттого, что он превратил в допрос дружескую беседу с больным человеком. Но Борис, казалось, не замечал этого, он с удовольствием отвечал на вопросы, словно подгоняя собеседника: еще, еще!

– Ее избранник, можно сказать, мне сын родной. Я буквально вырастил из мальчишки великолепного специалиста. Возможно, вы с ним сталкивались.

– Возможно. Как его зовут?

– Андрей Истомин, – с самым невинным видом сообщил Борис.

Чашка, звякнув, покатилась по ковру, пачкая багровый ворс кофейной гущей.

– Простите, простите, – лепетала Рита, сползая на пол со своего стула.

– Рита, оставьте, какие пустяки, – кинулась к ней Вика.

– Рита, что с тобой? – встрепенулся отец.

Вдвоем с Викой они подняли побледневшую девушку с пола и усадили в кресло. Рита дрожала.

– Господи, Рита, вам плохо!? – Борис вскочил и бросился к ногам девушки.

– Нет, нет, нет, – шептала она, – не беспокойтесь, это усталость, я просто устала, – и она разразилась рыданиями.

– Да позовите же кто-нибудь врача! – страшно закричал Борис.

– Ну, ну, девочка, – уговаривал отец, поглаживая ее по голове.

Валентина поспешно капала успокоительное в чашку. Вика позвонила доктору, который вскоре и явился. Он сообщил, что из Ритиной клиники выехала машина. Девушка продолжала плакать, свернувшись комочком в кресле. Борис сидел у ее ног.

Прибыла машина, и Соболевых увезли.

Борис стоял у окна и смотрел в темноту. Вошла Вика.

– Что с островом? – спросил Борис.

– Можно оформлять, – ответила она.

– Счета?

– Все в порядке.

– Условия прежние?

– Да.

– Ну, так действуй, действуй!

Вика развернулась, чтобы уйти.

– Погоди, – удержал ее Борис.

– Что еще?

– Ты отправила Рите то, что я тебя просил?

– Отправила.

– Хорошо…

Вика вышла. Борис остался стоять у окна.

Александр Дмитриевич Соболев вынужден был задержаться, пока дочери не стало немного лучше. Он был расстроен. По всему выходило, что Риту невозможно вылечить. Что ее тонкая психика не выдерживала давления со стороны мира, поэтому кризисы, подобные последнему, будут повторяться. Дай Бог, чтобы они повторялись не слишком часто, иначе девушка повторит судьбу своей матери.

Главное же заключалось в том, что Соболев никак не мог понять, что явилось первопричиной Ритиной болезни. Он искал и не находил. Доктор Росс многословно разглагольствовал, оперируя медицинскими терминами, но, судя по всему, был так же далек от истины, как и сам Соболев. Рита молчала.