– Спи Нюра, спи, сам разберуся, – заботливо накрывая жену одеялом ответил хозяин. Взяв с окна догоравшую свечу, он подошёл к двери. Стук повторился.

– Кто там? Чего надобно? – грозным басом спросил он.

– Помилосердствуйте, отворите! Христом Богом прошу! – молил стоящий за дверью.

– Ты кто таков будешь то?

– Пахомом меня кличут, ямщик я. Пусти переночевать добрый человек, я заплачу.

Сняв засов и открыв дверь, хозяин увидел коренастого мужичка в огромном тулупе с поднятым воротником. За его спиной на дворе стояла кляча, запряжённая в сани. Осмотрев ночного гостя с ног до головы, он продолжал допытываться.

– Откуда путь держишь и куда?

– Барина я в Петербург везу, да по дороге заплутал. Ишь метель то какая, ни зги не видать. Слава богу на дом твой набрёл. Так приютишь что ли?

– А барин то твой где? – пытаясь рассмотреть кого бы то ни было на санях, спросил хозяин.

Оглядев сани, ямщик понял, что они пусты.

– Где твой барин, дурак? – закричал хозяин, увидев испуганное лицо незваного гостя.

– Ой батюшки! Неужто свалился? Пьяный он был в стельку, – не отводя взгляда от пустых саней ответил ямщик, почёсывая кнутом под шапкой. Вдруг, схватив за шкирку, хозяин втолкнул его в дом.

– Да ты поди врёшь, шельмец! Отродясь не видывал, что б бари на таких санях ездили. Правду говори, не то на мороз выкину! Куда твой барин подеваться то мог, ежели он здесь был, ась? – держа свечу у лица ямщика, угрожающе сквозь зубы говорил хозяин.

– Был он, был!  Говорю ж тебе, свалился, вот те крест, – перекрестившись ответил до смерти напуганный ямщик. – Я у трактира стоял, метель зачиналась, хотел б-б-было уехать, а тут этот, ну-у-у барин выходит от тудать, еле на ногах он стоял, да и бултых, прям в мои сани. Вези кричит в Петербург. Я ему, мол вам бы барин здесь заночевать, а утречком и в Петербург можно. А-а-а он мне, мол вези дурак, о-о-озолочу! Пожадничал я, по одёже видать было что мужик богатый.

Ну а по дороге заплутал. Потом гляжу, огонёк в дали, ну твой дом значить, ну и погнал что было мочи. Видать барин тогда с саней и свалился. А-а-а погодь-ка, погодь…, – продолжая заикаться от страха сказал ямщик и выбежал на двор. Разворошив на санях солому, он достал небольшой сундучок.

– Вот гляди! Гляди, это барина сундук! Не врал я тебе, не врал! – кричал он, держа в руках находку. Зайдя обратно в дом и поставив сундучок на лавку около двери, ямщик заговорил шёпотом.

– Там, наверное, деньги. Барин дорогой всё хвастался, что сделку крупную совершил, а потом и заснул. Давай отопрём?

– Ну что ж, давай… – поглаживая бороду ответил хозяин.

Сбив с сундучка небольшой замок и подняв крышку, мужики увидели толстые пачки денег, перевязанные бечевкой и свёрнутые в трубочку бумаги с сургучными печатями.

Глядя на содержимое сундука бешеными глазами, ямщик сказал.

– Да-а-а, вот это деньжищи-и-и.... Нам с тобой таких за десять жизней не заработать, – а затем немного подумав добавил.

– А что теперича делать то? Уж не сыскать нам барина… Послушай, – быстро заговорил ямщик, глядя хитрыми глазами на оторопевшего хозяина. – Давай деньги поделим, да и разбежимся. Ты меня не видал – я тебя не видал. Не было здесь меня, и барина тоже никакого не было, разумеешь?

Придя в ярость от такого предложения, хозяин схватил ямщика за грудки и стал трясти, да так, что тот чуть было рассудка не лишился:

– Ты что ж подлюга, на каторгу захотел и меня за собой тащишь? У меня жена, да ребятишек семеро. Они ж без меня пропадут! Слышь ты, сукин сын! Не был я никогда вором и не буду! Бери фонарь да дорогу показывай, поедем барина твоего искать.