– У вас есть… предположения? – заговорил Томас, присаживаясь на край стола.

Синьор Верроне выпустил дым через ноздри и прищурился.

– Никаких.

– Может, кто-нибудь из приближенных к синьору Бертони людей…

Марио ударил кулаком по столу, и Томас вздрогнул от неожиданности.

– Я – один приближенных к синьору Бертони людей, детектив Лант. Моя работа – узнавать чужие секреты. Вы понимаете, что это значит?

Томас неопределенно пожал плечами.

– Это значит, – терпеливо пояснил синьор Верроне, – что я всегда знаю все, что нужно. И поверьте – если бы Санни угрожала опасность, я бы поставил в известность и его, и Джулиано, и всех, кого это касается.

– Мы предполагаем, что Сантино убили два дня назад, Марио. – Услышав свое имя, флорентиец поднял брови. – Вы сказали, что видели его… – Он откашлялся. – Вы помните, чем занимались в тот день?

Синьор Верроне не разозлился и даже не запустил в Томаса большой стеклянной пепельницей. Он только потушил в ней остаток сигареты, откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

– Помню, детектив Лант. Я вошел в кабинет Джулиано в пять часов утра. И до семи часов вечера оттуда не выходил. Просидел бы до поздней ночи, но Санни пришел и сказал: либо я выхожу оттуда сам, либо он уведет меня силой.

– Так вы…

– Я не договорил, детектив Лант. Разве вы не хотите выслушать показания?

– Я не допрашиваю вас. Иначе я зачитал бы вам ваши права, и вы могли бы позвонить адвокату.

– Нахрен адвоката.

– Простите, что перебил.

Марио вытянул руку и принялся изучать свои ногти.

– Мы пошли в бар. Выпили. У нас обоих был напряженный день, и мы хотели расслабиться. За столиком напротив сидели две восхитительные американки, и мы пригласили их на бокал вина. А потом поехали ко мне вчетвером. Утром я отвез девушек по домам, а Санни остался в кровати, потому что проснулся с жутким похмельем. В протоколе вы можете написать, что ночью мы смотрели целомудренные передачи по телевизору.

– А потом вы вернулись домой?

– Да. Вечером. Но Санни не было. Когда он остается у меня по причине похмелья, то чувствует себя виноватым, а поэтому моет посуду и делает уборку и уходит так тихо, будто что-то своровал.

Томас наблюдал за Марио. Он положил ногу на ногу и сцепил руки в замок.

– У него есть ключи от вашей квартиры?

– Да. У меня тоже есть ключи от его квартиры. Могу дать, если вы не нашли связку в бардачке машины.

– Буду рад.

На стол легла связка ключей с брелоком-каплей из зеленого пластика.

– С тех пор Сантино вы не видели?

– Нет. Вечером я позвонил ему, но трубку не подняли.

– Это вас не насторожило?

– Нисколько. Санни часто пропадает. Я не ревнивая женушка, чтобы устраивать концерты.

Томас взял связку ключей и повертел ее в пальцах.

– У него есть родственники? Отец? Мать? Жена?

– Нет. Отцом он считал Джулиано, а родным домом – его дом. – Марио посмотрел на детектива Ланта. – А где Стефано? Обычно я беседую с ним.

– Он уехал. Медовый месяц.

Впервые за время их разговора Томасу удалось поймать взгляд синьора Верроне, и он заметил, что глаза у него серо-голубые, внимательные и не холодные, а прямо-таки ледяные. Детективу Ланту стало не по себе. Захотелось побыстрее закончить разговор. Или он делает из мухи слона? Этот мужчина потерял близкого друга. Какие бы грубости он ни говорил, его можно понять. Ему нужно посочувствовать. Но что-то во внешности Марио Верроне – то ли в лице, то ли в глазах – приводило Томаса Ланта в ужас. Они беседовали от силы четверть часа, но детективу казалось, что этот неприметный человек знает о нем все. Больше, чем нужно. Больше, чем хотелось бы.

– Аллегра.