Только отойдя от безумных выходных, я осознал, что совершенно не готов к репетиции, на которой, возможно, решалась моя судьба в новой группе. Ударить в грязь лицом было нельзя, потому что группа имела, хоть и локальный, но успех и престиж. В силу своего, видимо, скудоумия, я пришел к этому не сразу, а буквально в последний момент. Из одиннадцати песен я более-менее разучил три. Меня охватила лёгкая паника. Я сидел перед компом с гитарой на коленях, и думал что делать. Просто не прийти на репетицию было бы как минимум некрасиво, приходить неподготовленным тоже. А ломать себе руки вообще не выход. Идиотская идея. Поэтому я решил пойти сдаваться с тем, что есть. Прогнать имеющиеся три песни, и в довесок, разучить ещё хотя бы одну, а если спросят, отмазаться тяжёлой и занятой неделей. А конце-концов, это было недалеко от истины.

В назначенный день я, на пару с гитарой и большой неохотой пришел в гараж, где все уже были на местах. Включая барабанщика, которого я видел в первый раз. Его звали Ярик, и выглядел он слишком молодо для этой группы. Возможно он был даже моложе меня. Я расчехлился, подключился, с видом истинного профессионала. Кроу важно спросил у меня:

– Тэк, ну с чего начнем?

– С «Надежды». – не растерялся я, так как эту песню я играл вроде уверенно.

Все кивнули, и начали играть. С моей стороны восприятия, звучал я так себе, особенно на фоне прожженных псов метала. Я ожидал беглых взглядов с укором, но они словно не обращали внимания. Потом Кроу так же важно снова обратился ко мне с вопросом, какую песню следующей. Я, поняв что инициатива в моих руках, назвал следующую песню, которую знал. И так же произошло со следующей.

– Ну, окей, хорош на сегодня. Ещё конечно сыграемся, но уже звучит нормально. Молодцы.

После этого началась моя стремительная карьера в Lost Man. Первым концертом, на котором мне было суждено отыграть, был фестиваль в клубе «Гевара». Там мы, да, уже мы, как группа, должны были быть хедлайнерами. Но, так как мы серьёзные люди, и вообще профессионалы своего дела, мы приехали за три часа до начала. И в этом был смысл. Группа почти всегда пользовалась своим оборудованием, а именно: дым-машиной, прожекторами, лазерной установкой, радио-микрофонами. Плюсом шел реквизит, которому позавидовал бы даже Гробовщик. У Кроу помимо его прикида, о котором надо рассказать отдельно, был целый чемодан реквизита, от бараньих черепов, до микрофонной стойки, выполненной в стиле человеческого позвоночника, обмотанного цепями.

На сцене Кроу был настоящим монстром, он мог ни с того ни с сего затрястись, начать биться в конвульсиях, смотреть вдаль безумными глазами, а в обычной жизни он был вполне спокойным. Да, в глазах мелькало что-то не от мира сего, но ничего особенного. И вот, пока я настраивался в гримерке, я смог лицезреть превращение. У Кроу тоже была своего рода настройка. Он ходил из угла в угол, бил себя по щекам, корчил рожи, и вдруг в него словно вселились бесы. Он начал дергаться, махать руками, и внезапно кинулся к углу гримерки и.. пробил рукой стену. Если бы я его не знал уже не первый месяц, я бы подумал что он на метамфетамине или типа того. Когда он полностью зарядился, нас уже объявили. Мы вышли на сцену, все, кроме Кроу. Скуб кивнул мне, показывая, что все нормально. Наш техник запустил дым-машину, лазерную установку, заиграла фонограмма потустороннего синтезатора, и мы начали играть песню «Вороны». Дым опустился на сцену, начали сверкать стробоскопы, и тут на сцену медленно вышел Кроу, в плаще, капюшоне и с подведенными глазами, которых еле было видно из-под капюшона. Он тащил за собой позвоночную стойку, словно зомбарь топор из Сайлент Хилла. К началу своей партии он доковылял до середины сцены, буквально воткнул стойку в сцену, и начал петь. Точнее гроулить. Вкупе с тяжелыми гитарами и потусторонними звуками синтезатора, это производило неизгладимое впечатление. Я много раз слышал и видел всё это из зала, а теперь я был по ту сторону. Уже ко мне тянулись руки зрителей, уже в меня летели скомканные бумажки с телефонами, и уже я мог руками заставить толпу завопить. Хотя, может мне так казалось, ибо львиную долю внимания забирал наш фронтмен. В толпе даже промелькнул Марк, с белым ошейником, который пытался дрыгать головой, а потом и вовсе бросился в слэм с другими беснующимися пьяными дегенератами.