Ганнибал ничего не сказал на это – он понимал правильность слов номарха. Если не умрёт он – умрёт кто-то из его окружения! Он только спросил:

– Кто же стрелял? Если, Агнис рядом не было?! Неужели она последовала за нами, сменив стрелы?

Номарх отреагировал на это твёрдо.

– Нет. Агнис за нами не было. А этот, – номарх кивнул на лежащее тело. – Хорошо скрылся во время выстрела. Но я догадываюсь чья это стрела, торчит в его груди. Тебя хранит брат Артемиды, Ганнибал. Только он, мог стоять незамеченным в наших рядах! И только он, способен на такой точный выстрел. Его рука не знает промаха!

Ганнибал посмотрел на стрелу, торчащую в теле. Он вдруг вспомнил, что его мать была Верховной Жрицей Храма Артемиды в Акраганте. Он ещё раз огляделся – над ними парили грифы и вороны.

– В тыл. К Агнис! – Ганнибал повернул коня, но голос Прикмы остановил его.

– Вот как… – Того подняли и оказывали помощь, но он увидел поражённого стрелой – А я думал, что это в моём отряде делают эти люди, посланные Тестолапию неизвестно откуда и кем? В моём отряде их было двое, юный Ганнибал. Я надеюсь ты не думаешь, что я таким образом, хотел сокрушить тебя?! Это верх позора… Эти люди не знают воинской Доблести. Жаль, я не видел, как он натягивал свой лук! Я бы сам разрубил его своей секирой до пояса!..

Ганнибал ничего не ответил Прикме и тронул коня… Только сейчас, Прикма, удивлённо понял, что на лошади его противника нет поводьев?! Его ступор удивления, продолжался до тех пор, пока всадники не скрылись из глаз.

…Ганнибал собрал на Совет всех номархов своего отряда.

– Спасибо за выдержку и мужество. – Громко, как это всегда делал его отец, поблагодарил всех он, – Все дрались геройски. Теперь, нам предстоит марш вокруг вон того холма, который возвышается одиноким пиком, одногорбого верблюда. Отдыхать будем, когда прибудем на место. Беречь силы коней. Двигаемся иноходью.

– А что это за место, Ганнибал? – спросил его один из номархов.

– Я этого ещё не знаю, Эфор! Когда доберёмся увидим достопримечательности. – Ответил сын Гамилькара, и этим очень удивил своих командиров, чей возраст намного превышал возраст их юного стратега.

Но, какая-то убеждённость в его правоте, вскрывшаяся в этом походе, заставила их удовлетворится этим ответом.

Эфор, прослушав ответ, только спросил:

– Что нам необходимо ещё сделать, Стратег?

Ганнибал, немного подумав, ответил:

– Нужно послать гонцов Вождю Сарбону. Надо указать ему маршрут всего нашего движения. Пусть ведёт все свои силы к нам. Враг, я думаю, потянется за нами, после того, как мы ещё раз потреплем «охотников» Хвана. Мы к этому времени, уже будем на месте.

Номархи переглянулись – они поняли в голове сына Гамилькара, вновь родился план. Они расходились с Совета вдохновлёнными и гордыми за своего юного Стратега, в своих размышлениях сравнивая его с самим Гамилькаром…

Ганнибал, распустив Совет, проводил всех своим взглядом. Те, кто ещё оставался около него, заметили, что на его лице не выразились никакие чувства, кои можно было отнести к собственному тщеславию: не было на лице ни чувства торжества добытой победы, ни упоения моментом, ни намёка на величие и гордыню… Общение с окружающими его людьми, было ровным, спокойным, добродушным, уважительным к противоположному мнению в том или ином вопросе. Он, спокойно выслушивал его, после этого высказывая свои доводы… После же одержанных, подряд двух побед над более сильным и многочисленным врагом, вера в необыкновенные способности юного полководца выросла и спорить с ним о деталях его плана, могли лишь немногие. Ганнибал с удовольствием выслушивал их доводы и принимал их, без тени ущемления своего первоначального плана… Так, решив мелкие детали, будущего марша, оставшиеся военачальники разошлись по отрядам.