– Да. Но если бы я не согласился отправиться сюда, меня, а потом и вас, уже бы не было. Таковы, озвученные правила игры на этот её этап. Противится им, значит, умереть. Отправляясь сюда, мы тем самым отдалили нашу явную гибель там, но подставляя себя под возможную гибель здесь. Но оказалось, что расчёт на слово «возможную» был мной не правильным. Нас подставили под уничтожение, как жертву в их «партии». Нас спасло опять что-то непонятное. Неопределённое. Я попытаюсь просчитать происхождение этого спасения. А потом, пора посчитаться с Тенью за смерть Ромула… и наших людей…
Секст и Секунд переглянулись.
– Так значит, мы сейчас не озадачены смертями Баркидов?
– Нет. Мне надо подумать, как отсюда убраться. Но перед тем как мы это сделаем, мы хорошенько присмотримся ко всему происходящему.
Секст какое-то время молчал, обдумывая сказанное Альбой.
– Тогда на чьей стороне те предатели, о которых ты говорил в самом начале разговора? – Неожиданно озадачился он вопросом.
– На стороне Света. – Также неожиданно ответил Альба, смотря в пустоту.
Все трое переглянувшись, погрузились в молчаливое размышление…
Глава 9
Отряды Хвана, двумя колоннами, охватывали лес, из которого появился неприятель, уничтоживший несколько объездных дозоров, высланных стратегом Хваном. После того, как главная цель была достигнута, в лес были отправлены лазутчики и Хван с нетерпением ожидал их сведений, всё время справляясь о их возвращении… Он испытывал надежду, что ему удалось «отрезать» хоть малую часть сил юного сорванца, решившего играть с ним игры. «Играть» с тем, кто всю свою жизнь, загонял, ловил в различные силки, смастерённые под различные условия охоты, «дичь» различного размера и, вследствие этого, опасности. Старый военачальник, посчитав себя униженным, но не «потерявший» от этого чувства «холодной» головы, способной на правильный расчёт, принял вызов, брошенный ему «перчаткой» сорванца в самое лицо. Он хоть и чувствовал дерзость этого поступка, не спешил с ответом, а обойдя лес быстрым перемещением, ожидал известий о вражеском движении, когда он поймёт, что попал в его «силки». Только тогда, Хван, решил начать окончательное смыкание его «кулака», коим он намерен был раздавить птенца, почувствовавшего себя соколом…
И всё же, его уязвлённое самолюбие давало о себе знать в его бесконечно долгом ожидании известий из огромной площади леса, лежавшей перед ними, в который отправились его лазутчики. Каждые полчаса, он спрашивал о появлении новых известий и не получая их, опускал голову, впадая в размышление. Следопыты не возвращались…
Наконец, он заметил впереди себя какое-то оживление, кое выдало его личное окружение. Он поднял голову и нетерпеливо повернулся к своему ближайшему помощнику:
– Кирт, узнай, что там?! Они будут сюда пробираться вечность?!
Тот, к кому обратился Хван, с несколькими своими приближёнными, погнал коней вперёд и… исчез меж отрядов конницы…
Хван, справившись с возбуждением, вызванном тем оживлением, кое он увидел впереди, не отрывал своего взгляда с той точки, где исчезли его посланники. Вот, снова, появились Кирт и с ним в два раза больше всадников, чем ускакало за ним в том направлении… Они, ровным темпом движения, заданным лошадям, достигли Стратега.
– Докладывайте. – Без всяких вступлений, кивнул им Хван.
– Стратег, мы проникли в самый центр леса и не нашли врага. Лес пуст. Я оставил несколько десятков следопытов, кои по его краям ищут направление ухода противника! – Сразу же, выпалил начальник дозоров Хвана, который отвечал за успех работы разведчиков и следопытов.