Так глубоко мыслил Массилий, когда Кассий, вдруг, открыл глаза, посмотрел на него и спросил:

– Где лошади?

– Стоят у палатки, как ты распорядился! А это, – Массилий держал в руках два кувшина, – я хотел прикрепить к крупу твоей лошади тебе в дорогу, Кассий, – подытожил он.

– Оставь себе начатый, – сказал Кар и увидел счастливое сияние глаз Массилия. – Вечером вас должны сменить! Проследи, чтобы все привели в порядок оружие и амуницию. Встретимся в лагере, – говорил Кассий, выходя из палатки.

Он не спеша поправил сбрую коня. Массилий же привязывал кувшин к крупу коня, с другой стороны.

– Массилий, – садясь на лошадь, сказал Кар, – мы с тобой служим вместе уже шесть полных лет. И ты знаешь, что если мне ставится задача – я её выполняю! Так вот, твоя задача привести манипул в лагерь, в, соответствии Воинскому уставу, порядке. Спрос с тебя!

– Не волнуйся, Кассий, клянусь дарами Бахуса, находящимися в этом живительном сосуде! Всё будет в строгом соответствии с твоим распоряжением, центурион, – отчеканил Массилий и во время клятвы прижал к сердцу оставленный ему кувшин.

Кассий улыбнулся. Клятва, произнесённая Массилием, была самой священной для этого человека тирадой.

– Да, Кассий, кто были эти двое, в чёрных плащах и капюшонах, сегодня ночью? Их лиц я так и не смог рассмотреть, как ни пытался! – спросил Массилий.

– Арканиты, – вдруг, вспомнил Кар.

И, заметив застывший ужас в глазах Массилия, тронул коня.

Мессина. Оплот двух флотов Рима. Порт-крепость, ставший римским после захвата города наёмниками по приказу Агафокла – тирана Сиракуз. Захватив и истребив в городе всё мужское население, мамертинцы (как они называли себя – дети Бога войны), тут же, отделились от Сиракуз и провозгласили, по сути, первое разбойно-пиратское полисное государство, которое существовало только грабежами близлежащих городов. Сиракузы тут же объявили им войну! Сын Гиероклиса Гиерон разбил мамертинцев на суше. Остатки мамертинцев бежали в Мессину и отправили морем послов просить помощи против Сиракуз в две стороны – Карфаген и Рим. Рим откликнулся первым…

Такова историческая подоплёка причины столкновения двух мегаполисов – Рима и Карфагена! И война идёт, и на суше, и на море уже около шести лет…

За эти годы Мессина преобразилась. Римляне воздвигли прочные крепостные стены, установили осадные машины в ниши крепостных стен. Сами стены обнесли тройным римским рвом с волчьими ямами и ежами. Всё готово к осаде… В порту построены доки различной величины, где строятся и ремонтируются корабли разного предназначения и уровня сложности. Римская военная машина запущена на полную мощь.

Вдоль, торговых причалов, что находятся вне крепостной стены и где стоят десятки кораблей морских торговцев разных народов, едет верхом на лошади центурион Кассий Кар. Он домчался до Мессины за четыре часа, попеременно меняя лошадей и теперь, давая своим скакунам отдохнуть и отдышаться, он, неспешно, двигается к крепостным воротам…

В заливе видны римские боевые галеры, стоящие на якорях вдоль берега залива. Это часть Теренского флота Рима. На одной из огромных гексер находится ставка консула Марка Атиллия Регула. Консул чем-то раздражён и тычет пальцем в тщательно нарисованную карту Сицилии:

– Что вы мне твердите, что главные силы флота Карфагена сосредоточены здесь, у Гераклеи?

– Точнее, у острова Медуз, консул, – вставляет один из военачальников, стоящих вокруг консула.

– Какая разница, Сервилий, – раздражается ещё больше Регул, – а что же за флот атаковал наш конвой с фуражом для конницы у мыса Гиз?! Это под самым носом, Сервилий! Пять грузовых судов с просом и восемь с овсом пошли ко дну! Прибавь сюда четыре квинтиремы сопровождения, которые сожжены греческим огнём, и две – разбиты бортовыми онаграми, кораблей пуннийцев. Клянусь трезубцем Нептуна, ещё две таких атаки и я останусь без конницы! И это здесь, Сервилий, здесь! В месте, где патрулируют и курсируют два римских флота. Два! Сервилий?!