–… и без видимой на то причины нанёс лёгкие телесные повреждения гражданину Л. Верно? – участковый вопросительно посмотрел на Андрея из-под очков.

Андрей поднял налившуюся тяжестью голову и громко спросил:

– Слушайте, уважаемый. К черту гражданина Л. Где собака? Там была собака, где она сейчас? – Андрей попытался встать, но его тут же усадили обратно.

– Собака? Добрушев, ты видел какую-нибудь собаку? – обратился участковый к стоящему в дверях милиционеру.

Добрушев немного потоптался на месте, потупился, после чего с непонятным смешком в голосе ответил:

– А, дворняга такая облезлая? Так издохла она, товарищ лейтенант. Прям на месте и откинулась. Мы работников ЖЭС вызвали, чтобы труп убрали, а то негоже, чтобы на детской площадке дохляки валялись.

Услышав это, Андрей спрятал лицо в ладонях и тихонько застонал. Он чувствовал себя очень паршиво. В голове всё ещё отражался просящий защиты беспомощный собачий взгляд, а в ушах стоял скулёж и визг бедного животного, которое погибло, как казалось Андрею, по его вине. Он не слышал слов участкового и тупого ржания его подопечного. Слезы скатывались по щекам и оставляли на ткани джинсов круглые следы. Так Андрей просидел несколько минут, борясь со сжимающим его внутренности чувством несправедливости и дикой печали.

– Выйди, – буркнул сидящий за столом участковый. Через секунду притворившаяся дверь указала на то, что Добрушев скрылся за ней.

Некоторое время в кабинете стояла тишина, нарушаемая лишь приглушёнными звуками возни в соседнем помещении.

– Слышь, парень, ты чего, из-за собаки так? – мягко обратился к Андрею милиционер. – Вот уж не думал, что остались ещё люди, которые по смерти животного так скорбеть будут.

Андрей отнял ладони от лица и покрасневшими глазами взглянул на участкового. Он ничего не мог сказать, да и не хотел. Просто несколько секунд он смотрел в глаза милиционера, после чего тот взял только что напечатанный протокол и скомкал его в шарик. Достав из ящика стола новую заготовку, участковый быстро заполнил пустые строки и подвинул лист Андрею.

– Вот, подпиши, парень. Переход проезжей части в неположенном месте. На первый раз предупреждение даю.

Дождавшись, пока Андрей поставит свою подпись, милиционер кивнул и тихо произнес:

– Удачи тебе, парень! Ты настоящий человек. Желаю тебе и оставаться таковым.

После чего уже громко и официально, чтобы было слышно за дверью:

– Можете быть свободны, Андрей Владимирович. Больше к нам не попадайте!

Забрав паспорт, Андрей вышел из опорного пункта и побрел вдоль улицы. Взбудораженные задетые чувства в нём понемногу укладывались, и он снова приобретал спокойное и ровное настроение. В голове стали возникать картины прошлого – детства и юности.

Андрею пять. Они с мамой гуляют по лужайке, на которой пасутся коровы. Маленький Андрей радостно бегает вокруг них и поёт песенку собственного сочинения: «Коровки хорошие. Коровки добрые. Они друзья людей. И с ними веселей!» Мама смеется с песенки и обнимает сына. Он спрашивает ее:

– Мама, а давай мы тоже заведем корову?

– Нет, Андрюша, в городе корова не проживет. Но мы будем чаще приезжать к бабушке ради коровок.

– Хорошо! Я так люблю их. Они такие добрые и никому не делают зла, а только добро…

Андрею девять. Он в третьем классе. Во время перемены одноклассник Гриша Коркин хватает девочку-первоклашку и закрывает её в мужском туалете. Парни во главе с Гришей смеются и улюлюкают. Андрей спрашивает у одноклассника:

– Зачем ты запер девочку в туалете? Она же ничего плохого тебе не сделала?

– Ну и что? Это же прикольно! Пусть посидит там, понюхает какашки, – отвечает Гриша и заливается противным смехом.