- Гард ничего не сказал об этом.

- Начальник полиции старался щадить ваши чувства. У вас с ним близкие отношения? - и он внимательно посмотрел на меня.

- Нет. Просто дружеские – ответила я.

Мне нечего скрывать. И в самом деле дружеские. Только вот друзья же не уходят, когда они так нужны?

- Асти. Я понимаю, что вам тяжело. Но поймите. Ваш отец не первая жертва этих мерзавцев. И мы должны сделать всё, чтобы не допустить новых убийств.

- Да, я понимаю. А что от меня требуется? Вы так и не сказали.

- Видите ли. Есть еще две фразы, который мы бы хотели, что бы вы перевели.

- Разумеется. Давайте – протянула я руку.

Медведь достал блокнот и, пролистнув его, открыл на странице с латынью.

- Вот эта первая фраза была в письме, что анонимно отправили всем Восьми Правящим Домам.

- «Nihil perpetuum amisit Hoc modo non est in loco Alĭbi Ultimum refugium» – прочла я вслух – Вы ошибаетесь. Здесь отсутствуют точки. Это четыре предложения. Выражение крылатое.

- И как переводится? – затаил дыхание Талек.

- «Ничто не бывает утеряно окончательно. Просто оно лежит не на своём месте» - перевела я – А потом идет одно слово, которое переводится как «В другом месте», потом идет новое предложение из двух слов. Они переводятся как «Последнее убежище».

- Так – вздохнул Талек – В итоге мы имеем фразу – и он заглянул в свой блокнот и прочитал «Ничто не бывает утеряно окончательно. Просто оно лежит не на своём месте. В другом месте. Последнее убежище».

- Боюсь, что это никак не указывает на убийцу – согласилась я с тем, что фраза мало что дала.

- Да, это указывает на один артефакт, что будет найден в результате убийств – сказал Талек – Давайте я дам вам вторую фразу.

Он перелистнул блокнот и дал мне его снова на другой странице.

- «Et in sole sunt maculae» - если дословно, то это переводится как - «И на солнце бывают пятна». Но фраза построена не совсем корректно. Грубо.

- Грубо? Это как?

- Она звучит немного по другому «Nam vitiis nemo sine nascitur» И переводится как «Ибо никто не рождается без недостатков». Более вольный перевод звучит как раз «И на солнце бывают пятна». У вас же слова подогнаны под перевод. Так с крылатыми фразами обращаться не принято.

- Я понял, что ничего не понял – вздохнул медведь.

- Именно это и происходит. Тот, кто это писал - плохо понимает, что он делает. Скорей всего перевода он не знает и сам. Очень может быть, что для него это просто набор слов.

- Вот как? Скажите, а по способу написание букв вы что-то сказать можете? Гунна…Асти. Это очень важно.

- Да. Есть особенности. Уровень наклона букв, текст с нажимом или нет, стремится вверх или вниз. И еще много всего. Но только вот вам лучше найти специалиста по почерку. Я в этом не самый большой профессионал – ответила я.

- Ага. Вы знаете, сколько мы вас искали? Мы с ног сбились.

- Искали? Меня? А, поняла. Переводчика с латыни искали.

Он опять странно на меня посмотрел и сказал:

- И переводчика тоже. И еще столько же будем искать специалиста по почерку.

- В университете перевелись учителя латыни?

- Последний умер десять лет назад. Ох. Простите, Гунна Асти. Я сама бестактность.

Это он о папе. Мой папа был последним учителем латыни? А он-то об этом, откуда знает? Официально мой отец – Эффи. Может, показалось?

- Я ведь так и не выразил вам свои соболезнования по поводы кончины отца. Мы возьмем на себя все хлопоты с похоронами и всё оплатим за счет Коннетабля. Вы не должны волноваться по этому поводу – торопливо заверил меня Талек.

Я кивнула. Это было бы кстати. С деньгами у нас не очень, а со смертью Эффи все станет еще хуже. Многие клиенты были завязаны на нем. К тому же нередко поставщики верили ему на слово. Мне на слово поверят не все. Что же мне теперь делать? По всей видимости, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что Талек поспешно заговорил.