– Думала, переселюсь сюда, так жизнь пойдёт спокойней. А тут, нет. Сначала сахарный диабет вызвал атрофию ноги, еле как хожу, так теперь и это несчастье…

      Она выхватила из кармана платок и, уткнувшись в него лицом зарыдала.

      Инспектор присел рядом с ней и, положив руку на её плечо, принялся успокаивать бедную женщину.

– Мисс Уилсон, – практически шёпотом говорил инспектор – расскажите нам о вашей дочери, если это не слишком тяжело в вашем положении.

Женщина собралась с мыслями и начала.

– Дария была очень добродушной девушкой. Она вместе с доктором Кларксоном была волонтёром для нескольких Госпиталей в городе. Раньше она разводила кроликов, но сейчас она уделяла всё своё время мне.

– А что вы можете сказать про её возлюбленного? – Поинтересовался я, делая заметки в свой блокнот.

– Честно говоря, я не могу сказать чего-либо дельного о Марке. Но он помогал Дарии ухаживать за мной и садом, да и в целом при мне был очень вежливым. Дария не рассказывала мне об их отношениях в деталях, но по виду она была счастлива, а это была для меня самым главным.

– Ладно. – Продолжил инспектор. – Теперь расскажите нам, когда Дария вышла из дома?

– Вчера вечером, к семи. Марк прислал ей письмо, в котором попросил встретиться.

– Где это письмо?

– На столе в её комнате.

– А почему он писал письмо, а не пришёл сам? – Заметил я.

– Дело в том, что Марк здесь не живёт. Он приезжает сюда к своему отцу. Дария говорила, что Марк планировал переехать сюда навсегда, но я не знаю, сделает ли он так, теперь, когда Дарии больше нет.

– То есть, его здесь вчера не было.

– Насколько я знаю, он всё ещё не прибыл.

– В таком случае, последний вопрос. Вы не замечали, пропало ли что-либо из личных вещей Дарии. Даже самая незначительная.

– Я не проверяла, но вроде бы нет.

– Значит это всё. Ещё раз, примите наши соболезнования.

      Мы с инспектором продвинулись в комнату убитой. Помещение было обставлено не самым роскошным образом, по чему было видно финансовое состояние семьи. Куда не бросишь взгляд – везде он улавливал тонкий и нежный бирюзовый цвет. Таковыми были занавески у окна, убранство кровати, даже мелкие элементы одежды и редкие драгоценности, так или иначе, были бирюзовые.

      Записка, о которой говорила Лидия, лежала на небольшом гардеробе с зеркалом. Инспектор подобрал её, прочитал содержание и подал мне. Записка была напечатана на машинке, и она гласила:

      “Дорогая моя Дария. Знаю, ты ожидала увидеть меня этим утром, но как ты, возможно, знаешь, авария на железной дороге прервала связь между Бирмингемом и Лондоном. Тем не менее, спешу сообщить, что траффик уже возобновился, и я прибуду к вам уже в субботу. Буду очень рад, если ты меня встретишь. Я не хочу, чтобы прошлый раз повторился. Поезд должен приехать к восьми. Пишу тебе, ибо знаю, как ты волнуешься, когда я тебе по долгу не пишу. Передавай привет матушке. – Твой Марк”

      Рядом с сообщением был конверт. Был он самый что ни на есть простецкий почтовый. Подозрения вызывали отсутствие штемпеля и марки, но это можно было объяснить. Авария, которую упоминал автор письма, это, очевидно, сошедший с рельс поезд на 2892 ярде от Лондона. В газетах писали, что в качестве некоторого рода извинения, местные почтовые отделения устроили скоростную доставку по близлежащим районам к Лондону. Ни марки, ни штемпели на эти письма не ставили, просто потому что люди, застрявшие в поездах, просто не имели время на это.

      Я заметил своё предположение инспектору и тот, тоже припомнив этот случай, положил сообщение в конверт и засунул это в небольшой пакет, в который помещают вещественные улики.