Чиудинелли выигрывал, и ничего не предвещало грядущих событий. Но они с Федерером много играли в теннис, в карты и во всякие детские игры. Несмотря на то что Роджер добился большего богатства и славы, они с Марко остались хорошими друзьями.
– Когда мы оба поехали в тур, это было похоже на сказку, – улыбается Федерер.
Они встретились друг с другом в Old Boys на благотворительном турнире в 2005 году. Федерер остается членом клуба, несмотря на то, что с тех пор он не играл на этих кортах. Чемпион внес свой вклад в фонд строительства крытого корта.
В день моего визита два молодых человека из Базеля – Йонас Штайн и Сильвио Эспозито – тренировались на солнышке на корте № 1, там же, где Федерер плакал под креслом судьи.
– Вы ведь ожидали большего, правда? – спросил Штайн после того, как они с Эспозито закончили. – Не все знают, что это клуб Федерера. Все знают, что он из Базеля, но сам клуб не так известен. Думаю, руководство десять лет назад упустило возможность его продвинуть. Из него бы получилась хорошая туристическая достопримечательность, и каждый китаец мог бы пройти мимо и сфотографироваться рядом. Но я полагаю, что в Швейцарии так не принято.
Единственная фотография Федерера на территории клуба находится в скромном клубном ресторане. Там он подает на Уимблдоне. Под логотипом Tennis Old Boys Club Basel написано: «Дом легенды». Для Швейцарии это показательно настолько, насколько это вообще возможно.
У Эспозито есть собственная коллекция имени Федерера. Он сказал, что родители Роджера подарили его дедушке одну из первых ракеток своего сына, а позже Сильвио получил ее в подарок.
– Я начал играть ей, но мне не досталось той энергии, – смеется Эспозито.
Чтобы догнать Федерера, нужно гораздо больше. Для этого требуются исключительный талант и драйв, сильная поддержка, невероятная удача и разумные решения.
Одним из самых разумных решений Роджера было уехать из Базеля, по крайней мере ненадолго.
Глава третья
Экюблан, Швейцария
– Arrête[2], Роджер. Arrête!
Голос принадлежал Кристофу Фрейссу, французу, тренеру швейцарского национального центра. Он говорил Роджеру Федереру перестать бить теннисным мячом о контейнер с оборудованием.
– Он создавал так много шума, что всем было трудно сосредоточиться, – рассказал Фрейсс.
Федерер, импульсивный и энергичный подросток, если и прислушивался к просьбе, то ненадолго.
– Он остановился, может быть, на пять минут, но потом взял ракетку и опять начал стучать, – вспоминает Фрейсс. – И я попросил: «Роджер, остановись сейчас же!»
Федерер, которому тогда было четырнадцать, учился в Экюблане, пригороде Лозанны, на берегу Женевского озера. Он все еще оставался в своей родной стране, но юношу из немецкоязычного Базеля считали чужаком. Основной язык Лозанны – французский, и для Роджера, приехавшего в августе 1995 года, это стало проблемой.
– Он мог сказать bonjour, merci и au revoir, но на этом его познания заканчивались, – вспоминает Ив Аллегро, однокурсник и будущий партнер Федерера в команде Кубка Дэвиса.
Теннисист жил в местной франкоговорящей семье, у Кристинетов, и посещал местную среднюю школу Collège de la Planta, где преподавали на французском языке. В плане эмоций для юноши учиться было все равно что кататься на американских горках.
Будучи одним из младших, тренирующихся в национальном центре, Федерер выходил на корт во второй половине дня, в то время как старшие ученики тренировались с 10:00 до полудня. Но на этот раз занятия в школе у Роджера закончились около 11:00, и он прибыл в теннисный центр, когда старшая группа еще играла.