С Виктором тоже любопытная история. Вообще, да простят меня все Викторы, но совершенно же не понятно, как можно всерьез относиться к человеку под сорок лет, которого зовут «Витя»? В пять лет это мило, но в сорок… Может быть поэтому Чижов ведет себя шутливо, много смеется и вообще производит впечатление крайне позитивного человека – потому что просто нельзя быть серьезным, когда имя тебе – Витя.

Так вот, он родом из Ленинграда, в девяностые был еще совсем юнцом, под шумок уехал в Германию за лучшей жизнью, и прижился. Подрабатывал как мог, собирал клубнику, мыл посуду, не чурался любой работы. Потом выучил язык, потом еще один, и вот уже работает переводчиком в ведущих компаниях Германии, а потом нашел «этих чудесных ребят», как он их называет, с теплотой отеческого взгляда глядя на них. Похоже, он невероятно рад своей находке.

– А ты замужем? – раздался вдруг неуместный, как хор Турецкого на рэп-батле, вопрос.

Как-то неловко все замолчали, а Хайни продолжал смотреть в упор мне в глаза.

– Замужем.

– Тогда почему у тебя нет кольца?

– Есть, в России кольцо носят на правой руке, вот, – я помахала рукой, на которой в нужном месте значилось самое обыкновенное золотое кольцо.

– И что, ты очень любишь своего мужа?

Я, конечно, немного опешила от такой наглости, но все-таки ответила:

– Люблю.

– В вашей России так модно, рано выходить замуж?

Если бы не его тон, немного возмущенный и укоризненный, как будто я была виновата, я бы, пожалуй, и не восприняла этот вопрос неуместным. Ничего удивительного, иностранцам часто интересны местные традиции брака. Но я почувствовала, что он выходит за какие-то рамки.

– Не модно, а вполне нормально, – коротко отрезала я, – кстати, вы знаете, что мы сейчас находимся «У черта на куличиках», – попробовала я перевести тему, – знаете, что это такое?

Все отрицательно покачали головами, старательно отводя взгляды от Хайни, который просто уставился на меня своими глубокими темными глазами. Я начала объяснять значение выражения и его отношение к этому месту, стараясь не обращать внимания на странную раскаленную энергию между нами.

Что ж, пойдем дальше и будем надеяться, что летняя толпа и мои чудесные домики помогут ее разрядить.

Главное, так чудесно вокруг. Пошли по тесной Маросейке, где кругом и всюду бары, кафе, люди, коты, шумно, ярко, быстро. Все живет, движется, дышит из одного окна ароматным шашлыком, из другого слышится звон бокалов. Парень в рваных джинсах, майке и с сине-зелеными волосами уместился на пуфике в одном из оконных проемов, увлеченно мучает гитару и поет что-то нескладное. Суетливо, густо, кажется, что толпа может унести тебя в неизвестном направлении.

И вот случается моя любимая магия – мы ныряем в Колпачный переулок, и словно попадаем в другой город. Все звуки резко исчезают, становится слышно, как шуршат деревья, как стучит каблучок по тротуару, узкая улочка зигзагом уходит между невысокими домами. Редкий встречный прохожий попадется тебе, словно все жители собрались там, на главной улице. А здесь будто задворки театра, где можно подготовиться перед выходом на сцену.

Полагаю, я произвела нужное впечатление. Ну и немного напугала всех, наверное. У ребят сначала были такие лица, будто теперь-то уж точно я завела их в подворотню и сейчас появятся мои персональные бандиты. Хорошо, хоть было светло и красиво кругом. Все немного расслабились, снова начали шутить, и спокойно болтать в тишине переулка.

В самом начале оценили красоту особняка Кнопа, послушали мои рассказы о владельцах и судьбе здания неоготического стиля.

– … ходила поговорка: «Где церковь – там поп, а где фабрика – там Кноп». А в 1941 году в этом доме принимали добровольцев на фронт. Именно отсюда на войну отправилась Зоя Космодемьянская, знаете, кто это?