Через некоторое время люди переглянулись, осознав, насколько странно звучат их призывы. И, разумеется, тут же начали ругаться!

– Это ты виноват!

– Да чего это я? Сама как клуша бегала, вопила свои «кыс-кыс»!

– Нуууу, это надолго! Продолжаем мероприятие! – Примус уселся поудобнее и полизал ухо очень взволнованной Муси.

– Думаешь, получится? – вздыхала она.

– Надо пробовать все методы! Это наименее травматичный! – солидно отозвался Прим.

– Моя Марина может замерзнуть! – сообразила Муся.

Апрель месяц на высоте семнадцатого этажа теплом не баловал. Наоборот, ветер свистел на балконе, насквозь продувая легкие джинсы и тоненькую футболку Марины, она замерзла сразу, как только немного прошел запал ссоры с Андреем.

Он еще не успел переодеться после работы и был в рубахе и свитере поверх нее.

– Только такая дура, как ты, могла выскочить на балкон раздетой! Сейчас плюс восемь! – он с отвращением осмотрел почти бывшую жену. – Кот! Открывай дверь! Блин! До чего я дошел! Как будто он может открыть…

– Еще как могу, но не буду! Торопиться определенно не следует! – хмыкнул в усы Примус. – А что? Сижу, никого не трогаю, примус починяю… – фраза про примус, услышанная в самом начале его пребывания в этом доме, ему нравилась, было в ней что-то насмешливо-кошачье.

– Марина… Ей холодно! – пискнула Муся.

– Ей будет гораздо, гораздо холоднее, если они сделают то, что хотят! – вздохнул Примус. – Им сейчас кажется, что это так просто, найти того, с кем хочется быть. Кажется, что стоит только прыгнуть в разные стороны, и сразу попадутся те, кто будут гораздо лучше того, что у них есть сейчас! Глупые! Это так трудно. У них было то, что надо сохранять изо всех сил, а они рвут это на части, топчутся ногами по теплу, которое уже жило в этом доме, я же чуял его!

– Да, и я тоже. Оно было такое нежное и ласковое, это тепло. Оно становилось все больше, а потом испугалось и стало уменьшаться.

– Конечно, испугалось! Ни одно порядочное тепло не выживет в крике и ссорах. Тем более маленькое и еще слабое. Ничего, Муся, мы посмотрим! Если это тепло еще в них, то они справятся.

– А если нет? Что тогда?

– Ну, тогда будем думать дальше! – Примус знал, что если люди совсем-совсем убили любовь, которая у них была, то никто уже не поможет ее вернуть, но не хотел пугать молоденькую Мусю.

– Может, все получится. И ветер нам как раз очень даже на лапу!

Маринка обхватила руками плечи, задрожала.

– Как нам теперь быть? Ты смартфон, конечно, не взял?

Андрей подавил в себе желание сказать, что она тоже не взяла! Нет, сначала даже рот открыл, чтобы рявкнуть, но глянул на нее и сдержался. Маринка всегда была мерзлячкой, очень любила всякие уютные штуки с капюшонами, меховые тапочки, пледы. А сейчас она, как назло, в тонкой одежке, да на холодном ветру замерзла так, что у нее даже зубы постукивали, еще и слезы на глазах! Он и не помнил уже, когда жалел жену, так она его раздражала, а тут как-то само по себе вышло. Ну, он же мужчина, он сильнее этой дурочки!

– Дааа, ситуация, конечно… – он машинально стянул с себя свитер и накинул на плечи Марины. – Не дозвониться, не докричаться… Не трясись! На худой конец, выбью стекло в двери.

– Оно жжже трехсссслоййннное! – Марина едва челюсти сумела разжать, чтобы выговорить, и только потом осознала, что на плечах свитер почти бывшего мужа, а он сам остался в брюках и рубахе.

– Зззачем? Ты жжже сам зззамерзззнешшь!

– Ничего, потерплю, – он покосился на стремительно бегущие над ними облака.

Они еще некоторое время поуговаривали кошек открыть балкон, правда, ощущали себя при этом очень глупо. А потом Андрей решительно взял кресло и, размахнувшись, стукнул им в стекло.