Если отец хотел воина, то приносил на обряд сей священный дары воинские – мечи, щиты. Если хотел доброго хозяина – дарил плуг, скот. Если был такой, что Волхва хотел, то должен был сначала с Волхвами советоваться. А те, просматривая миры Правы, Явы и Навы, уже рекли ему истину, можно сие или нет.
Для девушек были свои дары. Каждый отец, кроме сына, стремился и дочку иметь. Ибо Боги, наши Великие Родичи, всех женщин весьма почитают. Ибо женщина род бережет, храня Огнище Родовое[27]. Рождение девочки в славянской семье предвещало большую любовь и почет от Родных Богов. Именно женщина обеспечивает лад в семье, детей рожает, род добавляя. Поэтому добрая мать имеет от Богов помощь и опеку, а от людей славу честную. Берегли отцы дочерей и любили сильно, на что они верностью своей отвечали. Любовью и заботой согревают родителей на склоне лет и присматривают за ними, когда время немощи приходит.
За рождение дочек дарили отцы полотно белое, ожерелья всякие, прядево – все, чтобы Богиням Родным по нраву пришлось.
Ведайте! Никогда не получит благословение Божье жадный человек, ибо не о вечном он печется, а о временном. Требу творя, нельзя отдавать больше, чем хочется, и меньше, чем нужно. Пожертвование должно быть от чистой души, а не со злобой в сердце. Ибо тогда Боги не примут ее, душа не очистится и проку в жизни не будет. Следовательно, не получит душа благостей Небесных, которые принадлежат ей по праву единства с Богами.
Учили Волхвы, что Богам не нужны дары сии. То человек сам себя от жадности и скупости душевной спасает. И чем больше ты даешь Богам Родным, тем более тебе дается от Них. Ведайте! Никогда не получит благословение Божье жадный человек, ибо не о вечном он печется, а о временном. Требу творя, нельзя отдавать больше, чем хочется, и меньше, чем нужно. Пожертвование должно быть от чистой души, а не со злобой в сердце. Ибо тогда Боги не примут ее, душа не очистится и проку в жизни не будет. Следовательно, не получит душа благостей Небесных, которые принадлежат ей по праву единства с Богами.
«Гордан, это уже, по-видимому, середина леса, куда мы пришли», – держась за руку, говорила Цвитана. «Я чувствую, любимая, что мы уже где-то рядом. Смотри, какой лес густой!» «Явижу, – улыбнулась Цвитана, – уже все ноги поцарапала». «Где, покажи?» «Вот, – нагнулась она к ногам своим, – здесь!» Гордан согнулся к земле, увидев ноги Цвитаны, погладил их и взял жену на руки. «Вот немножко еще пройдем, и, по-видимому, все». Гордан сделал еще несколько шагов, но длинная коса Цвитаны зацепилась за что-то в лесных чащах, и Гордан остановился. Пока они освобождали косу, лента развязалась, и расплетенные волосы совсем запутались в кустарнике. «Гордан, это Лесовик[28]играется. Остановись. Осмотримся, куда мы пришли». Сквозь кусты и поваленные деревья было видно опушку, на которой мягким ковром изобиловала трава. Они подошли ближе. «Слышишь, Гордан, где-то ручей течет. Послушай, журчит». И действительно, откуда-то доносилось плескание воды.
Осмотрев место, они нашли ручей, который выныривал из пригорка и снова прятался в землю. «Это, по-видимому, здесь!» – прошептала Цвитана. Место действительно было очень необычным. «Подожди, Гордан, я сейчас». Она пошла в сторону ручья, напевая.
…Цвитана омывалась перед священным обрядом. Все началось как будто в сказке. Она и не услышала, как подошел Гордан. Поцелуи были как нежный туман. Она то растекалась в его объятиях водой, то таяла, как мед, сладкая и страстная. Гордан постелил на траву покрывало и снял свою рубашку. Ему казалось, что Цвитана – Богиня. Такой он ее никогда не видел.