Все, что помнила Асенька из хорошего, были те времена, когда сестры сохраняли видимость теплых отношений, съезжались на выходные к родителям, отмечали вместе праздники. Муж Наты из командировок привез Асеньке однажды красивые кожаные босоножки карамельного цвета – она и сейчас помнит, как они пахли, какая мягкая была у них подошва, как она гнулась и как они не походили на все то, что носили другие девочки. Таким же таинственным образом – задавать вопросы о том, куда едет дядя, было нельзя – у Аси иногда появлялись импортные игрушки и книги. Чтобы Ася не забывала, кого нужно благодарить, мама всегда вносила ясность в суть дела: да, привез вещи он, но заплатила за все она, мама, так что подарок в полной мере можно не связывать с Натой и ее мужем. Асеньке все это было не нужно, она радовалась и благодарила, но не удивлялась: с раннего детства знала, что после встречи, которую Ася очень ждала, всегда будут мамины комментарии, обидные слова в ее, Асин, адрес («Ну что ты к ней все время лезешь!) и жалобы подругам на хитрую и жадную сестру.

Люся видела сходство Наты с ее матерью, Евдокией Алексеевной – невооруженным глазом это мог заметить каждый. Для нее, как и для бабушки Дуси, был один маяк, рассылающий свет в темное туманное небо. Этим маяком был, конечно, ее муж. Мама, живущая во вдовстве, но не обделенная мужским вниманием, гордилась своей самостоятельностью и свободой, но вместе с тем, при случае, жаловалась на трудную жизнь матери-одиночки. Ната же обсуждала покупку нового пальто с мужем, с ним же советовалась о том, какие ей лучше выбрать сапоги, куда семье лучше съездить на следующее лето, какие обои выбрать для спальни. Мама злобно хихикала: без мужа сестра не может сделать и шага. В голове юной Аси две картинки не сходились, не образовывали единого целого. Добротно одетая Ната в окружении мужа и сыновей в своем уютном доме закабаленной женщиной не казалась. У нее Ася научилась, как нужно ухаживать за паркетом, как печь торты, гладить мужские рубашки и складывать на зиму летнюю обувь в коробки. Именно она научила Асю, какую музыку нужно слушать и какие журналы стоит читать. Сердце маленькой девочки разрывалось от любви к обеим сестрам. Выбор делать она не хотела. Больше всего на свете ей хотелось одного: чтобы все жили в дружбе и согласии, понимали и любили друг друга. Их дом, состоявший из двух женщин, казался ей хрупким и ненадежным: только рядом с бабушкой, дедушкой и тетиной семьей она ощущала себя по-настоящему счастливой и защищенной.

Когда Асе пошел седьмой год, мама решила срочно съезжаться. Дочке было пора идти в школу, а кто будет за ней присматривать, если она весь день на работе? От мужа ей достался небольшой домик в окружении крошечного садика, а пожилые родители со дня на день ожидали переселения в благоустроенную квартиру, которую им давало государство. Мама затеяла сложный тройной обмен, долгий и муторный. Пришлось подключать всех знакомых, готовить какие-то бумаги, их все время не хватало, искать всесильного человека в исполкоме, потом в райжилотделе, который и оказался главным винтом этого дела. Мама добилась того, чего хотела. В их маленький домик переехал какой-то мужчина, жаждущий одиночества, в новую дедушкину двушку – его сестра и мать, мешавшие его счастью. Бабушка, дедушка, вместе с Асей и мамой зажили в большой благоустроенной трехкомнатной квартире на первом этаже с горячей водой и двумя просторными балконами. Один из них был переоборудован дедушкой в мастерскую, на втором дедушка соорудил шкафчики, в которых бабушка хранила все запасы солений и варенья на долгую зиму и весну. Тот балкон с инструментами, любимый дедом, смотрел прямиком на зеленый гараж, где к тому времени, кажется, уже обитал желтый ушастый «Запорожец». Горбатого списали в связи с возрастом, и в прежнюю конюшню встал новый забавный конь. Когда он разбегался, стоял такой шум, что Ася узнавала о его появлении заранее. Ей казалось, что горбатого она любила больше. Потом, с возрастом, поняла, откуда проистекает ее симпатия к немецкому сородичу «Запорожца» – жуку «Фольксвагену».