Тотчас и из других бурдюков высунулись еще две детские мордашки, со страхом осматривая все вокруг.

– Эй, Шахрут! Продай мне одного, будет кому навоз убирать, – крикнул все тот же татарин.

– Да отстань ты, Юнус, тебе его не прокормить, у тебя он сдохнет быстрее, чем твоя коза. Завтра я продам его по хорошей цене.

И Шахрут вместе с остальными всадниками и пленниками повернул к караван-сараю, чтобы расположиться на ночлег. Лошадей поставили в стойло, пленников определили в загон для скота с дверями из крепких неструганых досок и огромным замком. Несчастных еще крепче связали толстой веревкой и ушли спать в уютные комнаты с пловом, кальяном и попугаями, сидевшими на перекладинах под потолком. Попугаи чирикали много раз услышанное и выученное наизусть: «Добыча, удача, русские, хватай-хватай».

Маленькие пленники, три светлокожих мальчика, свернувшись калачиками, так и остались ночевать в брошенных на жесткий земляной пол вонючих кожаных сумках, пропахших кумысом и вином. Влас так же, как и все, устал от длительного перехода, и никакая неволя была ему сейчас не страшна. Ему хотелось уснуть и увидеть еще раз, хотя бы во сне, родной дом, корову с полным выменем и мать, в руках у которой кувшин с молоком. Она протягивает ему кувшин, и он пьет из него жадными глотками. Молоко течет мимо, по шее, за воротник, мать вытирает подолом своего широкого сарафана. Мальчик улыбается во сне, ему совсем не хочется вспоминать все, что произошло вчера: как убили отца, как схватили мать, а его самого посадили в большой мешок с противным запахом, приторочили к лошади и повезли далеко, в какой-то ханский улус…

После перелета их долго везли в гостиницу, и Олег снова задремал. Когда он открыл глаза, то увидел в окно туристического автобуса горы, покрытые хвойными деревьями. Горы плавно переходили в косогоры, небольшие равнины и овраги, среди которых текли небольшие речки. Автобус переезжал их и снова взбирался высоко по извилистым горным дорогам. Одна из них напоминала лежащего крокодила, будто притаившегося у кромки воды, чтобы схватить неосторожную антилопу, пришедшую к водопою.

Где-то он уже видел этого крокодила, подумал Олег, и попытался вспомнить, но, как ни силился, не смог. Дежавю не отпускало его, и он вновь погрузился в далекое время из книги, только что закрытой после очередной прочитанной главы.

Водитель остановился, чтобы туристы могли размять затекшие мышцы. На остановке под деревьями располагался небольшой рынок с фруктами и напитками. Напитки перед продажей пробовали тут же. Олег попросил налить немного им с Викой. В нос ударил резкий запах кумыса, смешанный с вином, – приятный на вкус. В отличие от Олега Вика не оценила предложенную смесь, выплюнув выпитое уже после первого глотка. Продавец что-то сказал на непонятном, но до боли знакомом языке, в его взгляде читалось восхищение тем, как Олег смаковал диковинный вкус. Перед посадкой в автобус Олег купил две пластиковые бутылки, наполненные мутным шипучим вином-кумысом.

– Странно, но он принял тебя за своего, – удивленно сказала Вика в автобусе.

– Странно? – переспросил Олег. – Но почему?

– Должно было быть наоборот.

– Вон та гора слева называется «крокодил». Она и похоже на него. Несколько ее невысоких вершин напоминают гребни крокодила, дальше морда, повернутая к дороге, и хвост, – комментировал по дороге гид.

«Поразительное сходство», – подумал Олег.

В небольшом ресторане на открытой веранде они отобедали местным пловом без мяса, запили его светлым пивом, сваренным по старинным рецептам, – густым, янтарного цвета, напоминающем по вкусу больше молодой кумыс-брагу с таким же резким запахом.