– А где ты сейчас живешь-то? – спросила Лера.

– Cнимаю однушку на Просвете. Заезжай в гости, я диван купил. Дома виноград есть, фильм какой-нибудь посмотрим. У меня сегодня такое… киновиноградное настроение, – Артем наглел с каждой минутой.

– Презентация дивана?

– Ну, типа того. Надо же обновить!

– Зайду как-нибудь. Позже. Если у тебя будет горячая вода. А то у меня как раз скоро отключат, – отшутилась Лера. Ей почему-то не хотелось сообщать Артему, что у нее есть с кем «обновлять» диваны. Видимо, этот разговор дал ему повод думать, что между ними что-то возможно, потому что следующее сообщение, полученное ею в тот злополучный вечер, было следующего «поэтического» содержания:

Я толстой важной птицей

Влечу к тебе окно

И тонкой влажной спицей

Войду в твое лоно.

Лера прыснула. Во дает! «Я поэт зовусь Незнайка…» В этот момент телефон внезапно оказался в руках Вити:

– Это кто моей девушке пишет такие сообщения?

– Да петрушка один с работы, – махнула рукой Лера, давая понять, что это несерьезно. – «Напился в чебуречной „Ялта“ и телеграфирует». Не бери в голову.

– Как это не бери в голову? Дай-ка я ему позвоню!

– Ой, Вить, не надо… Не порти человеку настроение, жалко, что ли, – пусть дурачится.

– Я не порти человеку настроение? – взревел Виктор. – А мне он, значит, может портить настроение своими идиотскими стишками?

– Ну… Он же не тебе их шлет.

– Он шлет их моей девушке!

– Для твоей девушки они не имеют никакого значения, – очень спокойно произнесла она.

– А для меня – имеют! Значит, он не уважает меня! – Виктор стал похож на быка перед корридой, было ощущение, что у него скоро задымятся ноздри.

– О, Господи… Витя… Да он вообще тебя не знает! Как он может уважать того, о ком ему ничего не известно?.. – поморщилась Лера. Ей совершенно не хотелось продолжать этот разговор.

– Ах, вот, значит, как! Значит, он не в курсе, что у тебя есть мужчина, ты ему об этом не сообщила… – его голос все больше набирал силу. – Запасной вариант? – взревел он.

– Витя, да ты что, перестань говорить глупости… Какой может быть запасной вариант, если у нас с тобой через семь месяцев ребенок будет!

– Не хочу я никакого ребенка! Я его сразу не хотел и продолжаю не хотеть. Пойми, я никогда не женюсь на женщине, которая не может создать дома ни уюта, ни порядка, вообще – ничего!

У Леры внутри все похолодело. Она физически ощутила, что такое «комок в горле». Из-за него она не могла произнести ни слова. Да и что она могла сказать? Моя мама молча встала со стула и пошла к входной двери. Витя остался в комнате. Она обулась, взяла куртку, открыла дверной замок и вышла, негромко закрыв за собой дверь. Забыв про лифт, Лера стала спускаться с седьмого этажа по лестнице. Перед глазами были ступеньки, и на каждой горели огромные огненные буквы: «НЕ УХОДИ».

– Я не могу, – отвечала она этим надписям. – Не могу…

Слезы подступили к глазам, но дальше не шли.

Наверху открылась дверь и послышался Витин голос:

– Лера!

Комок был на месте и продолжал мешать.

Пауза. Еще раз:

– Лера!

Тишина. Дверь закрылась.

Автобус подъехал сразу, будто специально за ней. Лера смотрела в заднее стекло на удаляющийся дом, где был зачат их ребенок, которого она так давно хотела. Она уезжала, понимая, что это, скорее всего, конец. Если бы она не ушла – возможно, все могло пойти по-другому. Ведь с ее чувством юмора можно было свести разговор к шутке, сказав, например: «Знаю, знаю, что не умею поддерживать порядок в доме, но ты же в этом профи и дашь мне пару мастер-классов по уюту?» Но она не сказала. Такое легко только в теории, – если бы люди так спокойно реагировали на то, что их задевает, статистика разводов была бы совершенно другой.