Многие, правда, этого не делали. Заинтересованные в стабильной зарплате и привлеченные возможностью поддерживать свои семьи, молодые свободные женщины отправлялись работать в города, где росло число фабрик. Замужние тоже шли работать, хотя историки часто упускают и умаляют их вклад в общую рабочую силу. Внимательное ознакомление[63] с данными переписи в Англии показало, что от одной трети до половины всех работающих женщин в Лондоне конца девятнадцатого века составляли замужние или вдовы, и схожие цифры были характерны для более удаленных от центра городов.

Отдельно экономист Клаудия Голдин[64] рассмотрела тенденции в сфере труда в семи южных городах США, которые быстро росли после официальной отмены рабства. Исследовательница обнаружила, что более трети замужних чернокожих женщин работали в 1880 году, – эта цифра примерно в пять раз больше, нежели среди замужних белых. Число работающих чернокожих матерей с маленькими детьми также было высоко, даже по сравнению с числом белых матерей, находившихся в том же материальном положении. Голдин относила это различие на счет множества факторов, включая тот, что для черных женщин зарабатывание денег было не постыдным, а необходимым занятием, подстраховкой на случай разного рода непредвиденных обстоятельств, с которыми белым не приходилось сталкиваться. Например, с неравноправием в обеспечении жильем и с тем, что мужчины в семьях чернокожих женщин испытывали на рабочих местах еще большую дискриминацию, чем они сами.

Викторианское представление о женщине как о «домашнем ангеле»[65] для многих отнюдь не было реальностью. Ни в Лондоне тех времен, ни где бы то ни было еще. Кунц пишет, что в Соединенных Штатах семьи среднего класса значительную часть девятнадцатого века уделяли больше времени воспитанию детей, – в частности, потому, что могли позволить себе нанимать помощников, обычно молодых иммигрантов. Во всякой семье среднего класса[66]