Он не стал ее успокаивать. Да и не смог бы это сделать потому, что был ошарашен ее грубостью. Ему не было стыдно за мамину грубость, но было обидно, что в ее выводах не было и капли правды. Ведь ничего подобного и в помине не было. Но как объяснить своей родной матери, что ни к какой юбке он не прилипал, а теплая попа податливой женщины ему пока и не снилась. И как доказать ей, что он не какой-то легкомысленный бабник и никогда не станет связываться с потаскушкой, потому что он правильно воспитан своей матерью. А его отношение к женщине, в которой он на самом деле нуждался, до сих пор была только на порядочной основе. И так будет всю жизнь. Поэтому до боли было обидно от того, что его мама, не разобравшись, поддавшись злости, плохо отзывалась о девушке, которую он любил. Эта девушка пока не позволяла ему даже поцеловать себя, а не то чтобы сразу подложить ему свое теплое тело. Злой бред и больше ничего. Подождав немного, чтобы мать успокоилась, он вытащил из кармана свой носовой платок, встал, подошел и вытер слезы с лица матери. Снова сел на прежнее место и сказал: «Прошу тебя, успокойся». На что мать ему грубо ответила: «Не надо подлизываться! Этим не купишь свою оскорбленную до глубины души мать!» По дрожащему голосу чувствовалось, что мама снова готова заплакать. Терпение сына лопнуло.

Он вскочил со своего места, обеими руками взялся за голову, зашагал по комнате и тоже в грубой форме стал причитать: «Что за идиотский вечер?! Еще несколько таких вечеров, и я сойду с ума! Мама, что за грубый разговор со своим любимым сыном? Откуда ты все это взяла? Или со мной говорила не моя, всегда вежливая, мама? Как ты могла решиться так нагрубить сыну, мама?! Ведь все это, что ты мне наговорила, не что иное, как вымысел, пустая фантазия. Извини, но я не могу не спросить тебя: по какому праву и как ты посмела называть невинную девушку потаскушкой или женщиной легкого поведения? Что это за эпитеты, мама? Откуда ты все это взяла? Была бы эта девушка такой, какой ты только что ее нарисовала, ― я к ней и близко не подошел бы! И как моя мама, которую я люблю, могла меня обвинить в том, в чем я совершенно не виноват?! О каком сладострастии может идти речь, когда я Сашу еще не целовал? И не думай, что я не хотел это сделать. Извини, но я тоже буду говорить открытым текстом. Да, слава Богу, я не евнух, и хорошенькая женщина меня не может не волновать. Но и не кобель я, мама! Как ты могла сравнить своего любимого сыночка с этим животным? И если пошел такой откровенный разговор, то я признаюсь тебе, что пытался поцеловать эту девушку, которую полюбил. И даже не отказался бы от того, чтобы сблизится с ней. Но она так умело отклонила мое желание, что я вынужден был согласиться с ее осторожностью. А ты, не разобравшись, сразу окрестила ее потаскушкой, которой больше нечем заниматься, кроме как подставлять себя случайному мужчине. Почему ты такая злая, мама? И что тебя так разозлило? Наверно, невестка Дроновых выработала у тебя аллергию на горожанок? Но ты сильно ошибаешься! Ведь не все горожанки паршивые интеллигентки, как и не все сельские девушки работящие особы. Нельзя всех стричь под одну гребенку».

Алексей замолчал, но продолжал стоять перед матерью и следить за ее реакцией на то, что она услышала от него. Но мать только сердито смотрела на сына и молчала. Алеша сел возле матери, хотел ее обнять и извиниться, что грубо с ней говорил. Но вспомнив, как она дважды предупредила его, чтобы он не подлизывался к ней, отказался от этого намерения и продолжил объясняться: «Не понимаю, как моя умная мама могла так поступить? И поступила так, даже не поговорив со мной и не разобравшись в ситуации. Как ты всегда меня учила: «Сынок, никогда не принимай скоропалительных решений. Никогда не оскорбляй человека, каким бы плохим он тебе ни казался, потому что в каждом человеке есть плохие и хорошие качества». И всегда требовала от меня: «Не забывай, сынок, что каждый человек влюблен в самого себя. Потому что человек, не любящий себя, не может жить на белом свете». Я всегда задумывался над этим мудрым твоим советом и, повстречав разных людей, пришел к выводу, что ты права. Люди никогда не были и не будут одинаковыми, но даже самый незначительный человечек в себя влюблен».