Связь была плохая. Еле-еле соединили с матерью. Мать сразу спросила дочку, все ли с ней в порядке. Дочь ответила, что во всем порядок и сразу намекнула матери, что встретила хорошего сельского парня, который предлагает ей дружбу. И пожалела, что сказала об этом. Потому что мама так закричала на дочку, как будто с ней случилась непоправимая беда. Сказала ей, что она пока ничего в жизни не понимает, пригрозила, что он ее обманет и затем бросит как ненужную использованную вещь. И снова, в который раз, объясняла дочери, что они с отцом ждут и не дождутся, чтобы она быстрей вернулась в город. Назвала ее нынешнюю работу проклятой каторгой. Затем добавила, что отец уже договорился, где она будет работать, когда вернется в город ― место хорошее и школа недалеко. Уже в спокойной форме обещала, что парня и будущего мужа родители ей тоже найдут, но категорически потребовала, чтобы доченька была умницей и даже не думала ни о какой дружбе с каким бы то ни было сельским парнем. И снова потребовала: «Слушайся маму! Будь умницей и не закабаляй себя! Ты не сможешь жить этой ужасной сельской жизнью! Ты же все время жила в городе и не понимаешь, как тяжело в селе!» ― и Сашина мама настойчиво советовала, чтобы дочка слушалась только ее.

Заказанные три минуты разговора прошли, и телефон отключили. Саша заплатила за переговоры и пошла домой. Она шла по улице и упрекала себя: «Зачем я позвонила маме? Ведь знала, что она не поймет меня! ― и даже пожалела, что отправила родителям письмо со своими откровениями о сельском парне, который ей понравился. Она улыбнулась и прошептала: ― Зато как только мамочка прочитает мое письмо, сразу примчится ко мне, чтобы отговорить от этого. Ну и пусть приезжает! Все равно я буду дружить с Алексеем», ― и, прошептав это, сама удивилась своей смелости, потому что до этого всегда послушно выполняла все наказы матери и никогда даже не думала ей перечить.

В таких раздумьях и дошла до дома. Зашла к себе в комнату и, не снимая верхней одежды, села на табуретку, начав бурчать: «Сколько можно меня опекать? Такая опека не помогает мне, а мешает! Мое положение хуже рабыни: делай то, делай се и ни в коем случае не смей делать что-то иное. Так не пойдет! Я буду дружить с Алешей! И если полюблю его и увижу, что он тоже искренне меня любит, то выйду за него замуж! А пока буду его убеждать поехать со мной в город. Вот тогда узнаю, насколько искренне он меня любит. Если согласится поехать со мной, значит, любит меня, а не согласится ― тогда не судьба. Только надо быть с ним осторожней и сберечь себя, чтобы наша дружба не зашла слишком далеко. Я смогу это сделать, потому что Алексей мне обещал, что не будет насильно добиваться моей любви».

Сама себе улыбнулась и сама себя спросила: «А может, лукавит? Все мужчины сначала клянутся в порядочности. Но как только позволишь им пару раз поцеловать себя, они сразу начинают пуговицы расстегивать. Нет, этот парень не похож на плохого человека. И если его порядочность на самом деле окажется правдой, то я буду набитой дурой, если упущу этого молодого человека, который мне признался в любви», ― и она вспомнила слова деда Никодима: «… упустишь этого парня ― проиграешь!»

Саша встала с табуретки, сняла верхнюю одежду. Собираясь приняться за домашнюю работу, опять зашептала: «Посмотрим, насколько он говорил искренне. Если с первой встречи начнет давить на меня и добиваться близости ― значит отпетый бабник, и я ему нужна только для любовных утех. А когда, воспользовавшись моей уступчивостью, он помашет мне ручкой и скажет: «Можешь теперь ехать в свой город», ― тогда я пойму, что мама была права».