– Стой! – Роден хватает меня за руку и тянет на себя. – Не горячись. Я имею в виду, что татуировка – это осознанный выбор, а не спонтанное решение. Но если ты действительно решила, то советую тебе сделать ее там, где ее может увидеть только тот, кто тебя раздевает.

– Например? – он сжимает мое запястье, а я не вырываюсь, меня порабощает его близость, словно я попала в сети дьявола, и назад дороги нет, осталось только покориться его воле. Я забываю, что он совсем молод, и неформален, меня все это притягивает, словно я вкусила запретный плод и хочу еще.

– Например, на бедре или вот здесь, – он понижает тон, смотрит мне в глаза, а сам прикасается пальцами к моему животу, медленно скользит ниже, и останавливается в самом низу живота немного слева, там, где надпись будут закрывать трусики. Воздух раскаляется, становится нечем дышать, словно этот дьявол меня душит, медленно перекрывая кислород.

– Мне нравится, хочу надпись в этом месте, – пытаюсь прийти в себя, совершенно не понимая свою реакцию на этого парня. Две недели назад я была пьяна и в полном раздрае – а сейчас что со мной?

– Это больно, Марго. Очень чувствительное место. Я обезболю, конечно, но это мало поможет, – у него сексуальный голос, такой низкий с легкой хрипотцой, порочный, словно он постоянно искушает меня.

– Ничего, потерплю! – заявляю я, вырываю руку, отходя от парня на несколько шагов. – Я хотела бы еще раз взглянуть на шрифты.

– Доверься мне, я сделаю очень красиво, – самоуверенно заявляет он, вновь преодолевает между нами расстояние, вторгаясь в мое личное пространство. И меня накрывает каким-то ураганом, цунами, затягивая в водоворот. Никогда не испытывала ничего подобного, словно я не принадлежу себе, в такие моменты мной управляет неведомая сила. Он хватает меня за хвост на затылке и властно притягивает к себе, словно я принадлежу ему.

– Что…, – пытаюсь возразить, но замолкаю, поскольку он набрасывается на мой рот. Если раньше я думала, что умею целоваться, то я ошибалась. Никогда не получала столько удовольствия от одного поцелуя. Я как будто под дозой наркотика, отдаюсь ему, покорно открываю рот, впуская в себя настырный язык с металлическим шариком, который сводит меня с ума. Это не просто девайс, самовыражение или прокол на языке, это чертовски приятно, и, кажется, что пирсинг на языке у него предназначен именно для этого. Его рука обвивает мою талию и вжимает в себя. Никакой нежности, нас накрывает дикой страстью, целуемся, не отрываясь, лишая друг друга дыхания, словно боремся за инициативу и право доминировать. По телу расползается жар, кажется, я чувствую его каждой клеточкой. Он кусает мои губы, и возбуждение проносится волной, устремляясь вниз живота. На мгновение становится страшно от такого состояния, кажется, что со мной что-то не так, мне плохо, и я сейчас потеряю сознание. Тело горит, окатывая волнами жара, сердце безумно бьется и низ живота скручивает от болезненного желания. Кожа становится чувствительной, и все плывет, словно меня опоили дурманом. В таком состоянии я готова на все, он, наверное, не подозревает, что может вертеть мной, как хочет, я на все соглашусь…

Все заканчивается так же быстро, как началось. Роден сам разрывает наш дикий поцелуй, отрывая меня от себя потянув за хвост. Он всматривается в мои глаза и нагло триумфально ухмыляется.

– Я буду ждать тебя завтра, после восьми, когда салон опустеет, и мы останемся наедине, – хрипло произносит он. – Я набью тебе красивую надпись. Трусики можешь не надевать, резника натрет свежую татуировку, – он полностью меня отпускает, а я словно пьяная пошатываюсь, и выхожу из кабинета, с туманом в голове. Я не знаю, как я сейчас выгляжу, но Лелька, осматривает меня, прищуривая глаза, а девушка за стойкой усмехается нам в след. И мне еще больше не нравится это рыжая сучка.