Затем он приступил к осуществлению той самой идеи, для которой понадобилась ива. Как он и ожидал, ломать прутья оказалось крайне трудно – на изломе они измочаливались, но отделяться не желали. Пришлось каждый прутик срезать ножом. Заготовив таким способом изрядный ворох, он принялся собирать подходящие палки.

Собственно говоря, ничего нового Семен не изобрел. Он собирался построить стационарную ловушку для рыбы вроде тех, которые устраивают местные жители на нерестовых речках. Он видел их не раз и всегда удивлялся, куда смотрит рыбнадзор.

Где-нибудь на перекате устанавливаются две загородки в виде латинской буквы «V», ориентированной вниз по течению разведенными крыльями. В месте смыкания загородок оставляется небольшой проход, ведущий в «садок», откуда хозяин время от времени выгребает рыбу. Семен собрался повторить эту конструкцию, но установить ее не на перекате, а на входе в мелкую, заросшую тростником и кувшинками протоку. Интересно, получится что-нибудь из этого или нет?

На строительство загородок ушел целый день. Бродя по колено в воде, Семен камнем заколачивал в мягкое дно палки, а потом переплетал их ветками ивы, стараясь не оставлять больших дыр. Слишком длинными загородки он делать не стал – чуть больше трех метров каждая, и расположил их под углом около девяноста градусов друг к другу. Еще половину дня заняло изготовление чего-то, отдаленно напоминающего корзину с сужающимся верхом. Это произведение он укрепил в горловине своей ловушки. Все сооружение в целом выглядело так коряво и несерьезно, что Семен дал себе слово, что если оно будет хоть как-то работать, то он не пожалеет сил на его усовершенствование.

Проверить хотелось немедленно, хотя он понимал, что своей возней давно распугал всю рыбу в округе. Семен долго колебался и в конце концов решился на загон: отошел по берегу метров на тридцать от ловушки, зашел в воду и стал приближаться к ней, шлепая по воде длинной палкой. Пройдя метров десять, он заметил, что торчащий из воды верх корзины слабо шевелится, и ускорил свое движение. Успех был налицо: три рыбины граммов по пятьсот весом, похожие на разжиревших карасей или язей. По сравнению с рыбой горных рек трепыхались они лениво и вяло. «Прямо поросята какие-то! – удивился Семен. – Кажется, у меня скоро появятся излишки продуктов. Надо срочно придумывать для них садок!»

В тот день он занимался обычным делом: лазил по лесу за протокой, ел ягоды и присматривал сучки и палки, походящие для поделок. На сей раз он продвигался параллельно руслу вверх по течению. Далеко он, конечно, не ушел – куда тут уйдешь по таким-то зарослям, но метров на триста от своей стоянки удалился. На двухметровой террасе возле зарослей смородины обнаружилась плешь, с которой открывался вид на основное русло выше лагеря. Таких мест в округе было немного – с любой другой точки обзор не более чем на сотню метров. Семен постоянно находился как бы в замкнутом пространстве, и это его угнетало. Поэтому он решил воспользоваться случаем и посидеть тут, размышляя «о возвышенном» – как жить и что делать. Думать о том, стоит ли жить вообще, он себе запретил уже давно.

Кругом было сплошное благолепие: солнышко светило, листья шуршали, водичка журчала, птички чирикали… Семен не сразу сообразил, что там – вдали – на основном русле под обрывом он видит что-то необычное, такое, чего раньше не было. Он, наверное, с полминуты всматривался, прежде чем до него дошло: да ведь это… плоты! Два плота идут вниз по течению, и на них ЛЮДИ!!

Потом он бежал, прыгал, проламывался через кусты, перелезал через поваленные деревья. В голове метались только обрывки мыслей: «Ближайший выход к воде возле стоянки – нужно успеть! Успеть во что бы то ни стало! В зарослях они не заметят… Кричать отсюда бесполезно… И плот мой не заметят, и шалаш, наверное, с воды не видно… Уйдут ведь! Надо успеть!»