– Погодите…

Макензи сурово сдвинул брови:

– Готов признать, эти существа могут – подчеркиваю слово «могут» – обладать кое-какими достоинствами. Но что толку от добычи, которую нельзя изловить? Если вам все же удастся найти способ поимки этих сказочных существ, мы попробуем договориться. Ну а пока я не готов покупать кота в мешке.

– Я найду способ! – пылко пообещал Гэллегер. – Но не смогу этого сделать, сидя в тюрьме.

– Ах, мистер Гэллегер! Вы начинаете меня раздражать. Заманили сюда, уверив, что решили проблему моей фирмы. А теперь выясняется, что это вовсе не так. Думайте о тюрьме. Пусть адреналин простимулирует вам мозги, авось вы изобретете способ ловли этих ваших зверей. Получится – звоните. А я пока не буду давать поспешных обещаний.

Мердок Макензи ухмыльнулся и вышел, тихо притворив за собой дверь.

– Люди способны постичь природу вещей, – произнес Джо тоном сугубой убежденности.

В этот момент ситуация еще больше усложнилась: на экране видеофона появилось лицо седоволосого мужчины, заявившего, что один из чеков Гэллегера отклонен. «Триста пятьдесят кредитов, – сказал седоволосый. – И как это прикажете понимать?»

Гэллегер оторопело вчитался в возникшую на экране идентификационную карту.

– «Объединенные культуры»? А что это?

Седоволосый вкрадчиво ответил:

– Биологические, медицинские и лабораторные товары, мистер Гэллегер.

– И что я у вас заказывал?

– Мы получили заявку на шестьсот фунтов «Витаплазма» высшего качества. И срочно отправили их вам – даже часа не прошло.

– А зачем…

Седоволосый кое-что объяснил. Гэллегер дал несколько лживых обещаний и отвернулся от потемневшего экрана. Он обвел лабораторию диким взглядом.

– Шестьсот фунтов искусственной протоплазмы, – бормотал он. – Заказано Гэллегером-Штрих. Он явно переоценил мое финансовое благосостояние.

– Заказ доставили, – сообщил Джо. – Ты подписал накладную. Это было в ту ночь, когда исчезли Джонас Гардинг и Дедуля.

– Но на кой черт мне понадобилась протоплазма? Она применяется в пластической хирургии и протезировании. Фальшивые конечности и тому подобное. Этот «Витаплазм» – искусственно выращенная клеточная ткань. Я что, пустил его на изготовление каких-то животных? Вроде биология такого не позволяет. Как я мог вылепить из «Витаплазма» крошечную бурую зверушку-невидимку? Что там с мозгом, с нервной системой? Джо, шестьсот фунтов протоплазмы – это же целая гора. Куда они подевались?

Джо не ответил.

Через пару часов Гэллегер исполнился энтузиазма.

– Идея в том, – объяснил он роботу, – чтобы разобраться по максимуму с этими тварями, узнать о них все, что только можно. Надеюсь, тогда я получу ответ, откуда они взялись. А это, в свою очередь, позволит выяснить, куда подевались Дедуля и Гардинг. Потом…

– Почему бы просто не посидеть и не поразмыслить?

– Вот в чем разница между нами. У тебя отсутствует инстинкт самосохранения. Ты можешь сидеть и размышлять, не замечая, как в ступнях зарождается цепная реакция и ползет вверх. А я слишком молод, чтобы умереть. Я не могу выбросить из головы мысли о Редингской тюрьме. И мне необходимо выпить. Если бы я захмелел, мой подсознательный демон запросто решил бы проблему за меня. Глянь-ка, нет ли поблизости мелкого коричневого животного?

– Нет, – ответил Джо.

– Ну тогда, может, успею хлебнуть. – Гэллегер сорвался с места, но отчаянная попытка закончилась полным провалом. – Откуда у него такое фантастическое проворство?

– Это ускоренный метаболизм. Животное, должно быть, обоняет алкоголь. Или у него есть еще какие-нибудь органы чувств. Даже мне трудно его варишировать.

– А если подмешать керосина к виски? Может, такой коктейль мелкому бухарику не придется по вкусу? Впрочем, мне тоже не придется. Ладно, вернемся к нашему упрямцу.