– Даже не знаю… А вы все еще мой адвокат?

– Ну конечно!

Такси осторожно обогнуло небоскреб.

– Что касается денег: ваш дед выдал мне чек. Сказал, что провернул задуманное вами дельце с Руфусом Хельвигом и получил гонорар. Впрочем, я не чувствую, что честно заработал эти деньги. Вы же три дня провели за решеткой! Надо было мне нажать на все возможные рычаги.

Вот, значит, что произошло. Поскольку Дедуля обзавелся математическим даром Гэллегера, ему не составило труда разобраться, что собой представляет устройство ментальной связи и как оно работает. Он взялся записать в мозг Хельвига музыкальные способности Джои Макензи, и все получилось. Проблема денег решена. Но как быть с другими?

Гэллегер рассказал, что счел возможным. Перссон покачал головой:

– Машина времени, говорите? Ну значит, надо ее как-нибудь вырубить. Чтобы прекратилась доставка мертвецов.

– Я ее даже расколошматить не могу, – посетовал Гэллегер. – Пытался, но она в состоянии стазиса, то есть полностью вне нашего пространственно-временного сектора. И сколько это продлится, не знаю. У нее задача переносить из будущего мой собственный труп, и сама она не прекратит.

– Понятно. Ладно, сделаю все, что в моих силах. В общем, мистер Гэллегер, вы теперь свободны, но я не могу ничего гарантировать, пока вы не остановите этот мертвецкий конвейер. Увидимся завтра. У меня в конторе, в полдень? Договорились.

Гэллегер пожал адвокату руку и объяснил водителю такси, как добраться до лаборатории.

Там его ждал неприятный сюрприз. Дверь открыл Кэнтрелл.

Узкое бледное лицо дрогнуло в улыбке.

– Добро пожаловать, Гэллегер, – любезно произнес Кэнтрелл, отступая.

– Уж я пожалую. Какого черта вы тут делаете?

– Я с визитом. К вашему деду.

Гэллегер окинул помещение взглядом:

– Где он?

– Не знаю, куда-то убрел. Сами поищите.

Смутно чуя беду, изобретатель приступил к поискам. Дедуля обнаружился в кухне, он поедал соленые крендельки и кормил ими либбл. Старик не посмел взглянуть внуку в глаза.

– Ладно, – сказал Гэллегер, – рассказывай.

– Я не виноват. Кэнтрелл пригрозил отдать тепловой лучемет полицейским, если не сделаю, что ему нужно. Я понимал, что тебе будет крышка…

– Что произошло?!

– Успокойся! У меня все получилось. Никакого вреда никому…

– Что? О чем ты?!

– О телепатической машине. Кэнтрелл заставил меня записать кое-что ему в мозг. Подглядел в окошко, как я вожусь с Хельвигом, и все понял. Пригрозил обеспечить тебе смертный приговор, если не получит несколько талантов.

– Чьих?

– Э-э… Гулливера, Морлисона, Коттмана, Дениса, святого Мэлори…

– Достаточно, – севшим голосом проговорил Гэллегер. – Величайшие инженеры нашего столетия. И теперь их знания у Кэнтрелла в мозгу. Как ему удалось заманить сюда этих людей?

– С помощью вранья. Он не говорил, чего на самом деле хочет. Сочинил невероятную историю… У него ведь теперь тоже твой математический талант. От меня.

– Какая прелесть, – процедил, мрачнея, Гэллегер. – Но на кой черт ему это понадобилось?

– Он хочет покорить мир, – печально ответил толстенький либбла. – Пожалуйста, не дайте ему этого сделать. Мы хотим покорить мир сами.

– Не совсем так, – сказал Дедуля, – но все равно ничего хорошего. У Кэнтрелла теперь те же знания, что и у нас, и он сам может изготовить устройство ментальной связи. Уже через час полетит в Европу на стратолайнере.

– Это сулит неприятности, – сделал вывод Гэллегер.

– Да, я понимаю. Сдается мне, Кэнтрелл бессовестный тип. Это его стараниями тебя держали в кутузке.

Отворилась дверь, в кухню заглянул Кэнтрелл:

– А в саду опять труп. Только что появился. Ну да не будем из-за него беспокоиться. Я вскоре вас покину. Ван Декер не звонил?