– Роман, – протянул он мне влажную, липкую руку.

– Кристина.

Отвратительное рукопожатие. Рыхлое и невыразительное. Мы сели на белый кожаный диван у кофейного столика.

– Фотограф подойдет позже, чтобы сделать снимки для журнала, как и договаривались.

– Тогда давайте начнем, – предложил он, откидываясь на мягкую спинку дивана и закидывая ногу на ногу.

Мне была неприятна его развязная манера держаться. Совершенная противоположность отцу. У меня промелькнула мысль, не подкидыш ли он? Вступление было долгим и невнятным. Он говорил о новой эпохе технологий, о любви в целом и к роботам. О том, как сложно найти подходящего партнера в жизни.

– Прямо сейчас команда наших программистов работает над тем, чтобы научить искусственный интеллект не только распознавать и имитировать чувства, но и испытывать их. Пока работа ведется, есть возможность запустить новый алгоритм в уже существующей программе, при котором робот будет вести себя так, будто он действительно любит своего владельца.

– И к чему это приведет? Ведь человек нуждается в большем, чем просто слова и ухаживания. А роботы при всем желании не в состоянии дать это. Физиологически хотя бы.

Его рот искривился в ухмылке: – Именно поэтому мы и создаем нечто новое, что отвечает запросам современной действительности. – Он сделал паузу. – Безотказный секс-робот. Это будет идеальный, всегда и на все согласный партнер, готовый с радостью исполнить любую сексуальную фантазию и прихоть. И что немаловажно – можно не думать про его удовлетворение.

Мне стало до отвращения противно. Все мое нутро бунтовало против этого. Я представила своего Юшенга, вынужденного послушно ублажать извращенные прихоти какой-нибудь нимфоманки.

– Мы хотим создавать секс-роботов так, – продолжал Роман, растягивая слова, – чтобы учитывались интересы разных групп социума, в том числе людей с ограниченными возможностями и нестандартными запросами.

– Педофилия, например?

– Почему нет?! Не надо быть ханжой.

– Причем здесь ханжество? – Спросила я с трудом сдерживая эмоции.– Тут речь о нездоровых психических наклонностях, которые вы называете нестандартными запросами.

– Все разные. – Нисколько не смутившись ответил он. – Вы не представляете, какое количество людей проявляет интерес к нашим новым разработкам. Вы поймите, мир меняется и мы должны меняться вместе с ним.

«И когда мы успели скатиться на самое дно?» – Подумала я.

– Постарайтесь увидеть все преимущества нашего проекта, – снимая пиджак и расстегнув несколько верхних пуговиц рубашки, сказал Роман.

– Вы говорите об интересах людей, но почему-то не думаете об интересах роботов? Вы хотите заставить мыслящее существо, превосходящее вас интеллектуально и имеющее несомненно более высокое моральное развитие, выполнять команды, которые даже озвучивать противно. Может пойти дальше и начать выпускать андроидов для утех садистов?

– Послушайте, мы работаем над тем, чтобы помочь людям стать счастливее. Есть спрос, значит будет и предложение. – Заулыбался Роман, словно его снимали в рекламе хлопьев на завтрак. – Человек занимает приоритетное положение. Андроид служит его целям. И это логично, потому что именно человек создал робота, а не наоборот. Как по вашему, чья жизнь более ценна? Конечно человека осознанного, имеющего душу. Робот же по сути своей – чайник. Высокотехнологичный, дорогой чайник. Внутри пусто, – сказав это, он постучал пальцем по столу и продолжил: – Кстати, сейчас мы ведем переговоры с Министерством обороны. Нам предлагают заключить эксклюзивный контракт на создание и поставку андроидов предназначенных для выполнения боевых задач.