Инженер Фредерик Тейлор вооружился карандашом, и делал первые наброски на бумажном листе. Работа его увлекала, и скоро перед ним высилась уже кипа листочков, белизна которых была истерзана карандашом. Изобретатель делал сейчас кое-что новенькое, он не просто соединял вместе шестерни, зубчатые колеса и валы, но он впихивал между ними и людей.

Соединение вместе железных деталей – давно знакомая инженерам, привычная работа. Но вот как соединить железо и человека – не сказано ни в одной инженерной книге, и Тейлор был первым. Он прекрасно понимал, как обработать, подточить где надо податливые железяки, но как подточить неподатливых людей?! Ясно, что их непокорность мгновенно сломает машину, и потому люди, которых он обозначал на листах бумаги, должны быть не такими, как он, создатель проекта. Из них должна быть вырвана их суть, их связь с образом и подобием Божьим, которая сокрыта не во внешнем облике, но в стремлении к созданию. У Фредерика отчаянно билось сердце, ведь ему предстояло вступить в соперничество с самим Создателем, использовав созданных по его образу и подобию всего лишь, как рабочий материал…

Фредерик выглянул в окошко своего кабинета. Обдавая улицу бензиновыми чихами, по булыжной мостовой катились первые автомобильчики. «Машина создана для человека. А я хочу переделать самого человека для машины. Получится что-то непонятное – человек для машины, машина – для человека… Нет, все понятно! Существуют разные люди, люди – А и люди – В. Первые предопределены, чтоб им служили машины со встроенными в них людьми – В. Вторые же предопределены, чтоб самим становиться частями машин. Чтобы быть материалом, для творчества людей – А. Что же, быть может, это даже и не хуже, чем предопределение к нищете при жизни и адскому пеклу после смерти»…

Мысль понравилась, и довольный Фредерик отворил окошко, впустив в кабинет струйку свежего воздуха. Ветерок повалил изумительной красоты картинку, на которой было нарисовано очень древнее и огромное здание, которого сейчас нет нигде в мире. В верхнем углу картинку дополняло сплетение трех предметов, видимо, применявшихся при сооружении этого строения – циркуля, молотка и линейки.

В очень давние времена каждый, кто прикасался к ремеслу, должен был со временем сделаться мастером. Каждое мгновение общение с материалом было для ученика еще одним шагом в небеса, а само ученичество было овладением ремесленными тайнами и приближением к полноте знаний. Так было и на той огромной стройке древнего мира, наполненной мастерами, подмастерьями и учениками. Все они принадлежали к ныне почти забытому народу – финикийцам, которые взялись воплотить в камень мечту легендарного иудейского царя Соломона, возвести храм во славу его Бога. За всем движением людей, драгоценных кедровых досок, разносортных камней и выкованных из металла узоров наблюдало строгое око великого мастера Адонирама. В то время, пока каждый из работников делал лишь какую-нибудь частичку работы, мысли Адонирама сотворили уже весь Храм, увидеть который пока не мог даже его заказчик, несмотря на его легендарную мудрость.

Один из подмастерьев был при нем – он наносил на бумагу то, что говорил ему великий мастер. Каждое мгновение он пытался предугадать следующую мысль мастера, которая отольется в распоряжение ему. Но это не выходило, и размышления мастера оставались для него тайной. Другой подмастерье по распоряжению мастера с циркулем в руках перемещался по огромной площадке в те ее уголки, куда указывал взгляд Адонирама, и делал там веленные замеры. Третий же подмастерье находился в числе сотен других, которые укладывали тяжеленные белые камни и аккуратно подгоняли их один к другому ударами молотков. Каждый из них был как будто мыслью Адонирама, но даже объединившись втроем, они не могли понять замысла. Чувствовалась какая-то тайна, которая была спрятана в самом Адонираме, и которую он никогда не раскроет. Вот строительство уже подходит к завершению, но никто из подмастерьев и учеников так и не узнал, как строить такие вот храмы. Кто-то полагал, что Храм должен быть единственным, потому знание о его постройке навсегда скроется в глубинах мыслей создателя, Адонирама.